— Что?

— Думаю, он хочет растормошить тебя, ты же такой безэмоциональный. Мне кажется, что твой брат хочет, чтобы ты подыгрывал ему, тоже смеялся, ну не знаю… Мне так кажется, — стушевался я под внимательным взглядом красных глаз с тремя томоэ.

— Я помню тебя в Конохе, — со вздохом продолжил я, повинуясь молчаливому допросу. — Ты был счастливым, улыбался, разговаривал с Саске, водил его на тренировки, встречал из Академии. Всеми своими выходками Саске хочет вернуть тебя — прежнего, привлечь твоё внимание… По крайней мере так думает тот, кто всю жизнь пытался привлечь внимание жителей деревни к себе своими выходками, хотя бы на миг, но лишить их спокойствия, увидеть удивлённое, улыбающееся или смеющееся лицо. Увидеть в глазах какие–то эмоции кроме ненависти или безразличия… — я замолчал, а потом широко улыбнулся. — Ладно, давай не будем больше о грустном.

— Я хотел отдать тебе это, — Итачи вытащил небольшой мешочек набитый купюрами. — Тот аферист передал мне, «как представителю автора» изъятые денежные средства.

— Думаю, ты должен отдать это Саске. Это же его монумент, — улыбнулся я. — Джирайя сказал, что заплатил три тысячи рё за участие в семинаре искусствоведов. Расскажешь брату, что он набирает поклонников и о его работе были очень хорошие отзывы.

— Нет, — Итачи толкнул мешок ко мне. — Я знаю, что у тебя скоро день рождения, к тому же на путешествие надо много денег. Плюс я не хочу, чтобы Саске знал, что я был здесь, к тому же я теневой клон, и хотел просто развеяться, чтобы не оставлять следов. Целых четыре причины оставить деньги тебе, но мне хватит и первой.

Итачи улыбнулся и доел свой данго.

— С наступающим тебя четырнадцатилетнем, Наруто. Было приятно снова с тобой поболтать. Ещё увидимся, — он сложил печать и с хлопком пропал.

Подумав, я вытащил из мешка три тысячи рё, сложив их в карман, а остальное запечатал в своей печати на запястье, подумав, что потрачу деньги на оружие в каком–нибудь городе страны Огня.

Джирайя спал за соседним столиком и за ним приглядывал мой клон. Итачи сказал, что можно просто пустить свою чакру в лоб Извращенца и тогда его сон прервётся. Я так и сделал, и Джирайя дёрнув ногой, подскочил, чуть не снеся стол.

— Тихо! Ты чего? Это я, — успокоил я старика.

— А? Сколько времени я спал?

— Сейчас уже восемь вечера, — ответил я. Джирайя чертыхнулся.

— Чёрт! Этот аферист Кокацу, наверное, сбежал!

— А вот и нет! Я был на собрании и уличил его во лжи, они вернули всем деньги, — я положил на стол три тысячи рё, потраченных Джирайей на наше «прикрытие».