Люциус обязательно вновь присягнул бы на верность Темному Лорду после его возвращения. Попытка бегства была слишком рискованной и вряд ли бы удалась из–за Темной метки, которую Волдеморт с легкостью мог отследить. Но только сейчас, достаточно повзрослев, Малфой осознал, что теперь от успешности его действий зависели жизни его близких.

Возможно, смерть жены он бы пережил, хоть это и подкосило бы его, но вынести потерю сына он вряд ли бы смог. Это стало бы самой страшной из всех возможных пыток, а его хозяин был весьма изобретательным на этом поприще. Ему ничего не стоило подчинить себе Люциуса с помощью магии и заставить убить свою семью собственными руками.

Страх подтолкнул его на такие неоправданно рискованные действия по отношению к Поттеру. Малфой вряд ли когда–то смог бы придти к Дамблдору за защитой и предложением своей помощи, слишком уж мало было в нем светлого и чрезмерно много уверенности, что политика Темного лорда правильна по отношению ко всему магическому миру. Его не устраивали только кары, что обрушивалась на головы его последователей.

Снейп не собирался церемониться с Люциусом, особенно после того, как получил от Дамблдора подтверждение того, что именно Малфой отравил Поттера. Просмотрев несколько раз воспоминания всех тех, кто участвовал в стычке в книжном магазине, директор был твердо уверен, что яд был в одном из перстней, что были на руке Люциуса в тот день. Именно им он поцарапал Поттеру голову и впрыснул яд ему прямо кровь. Все просто и практически незаметно.

Тягаться с Малфоем через суды было бы апофеозом глупости. Больше половины комиссии, что заседает на разборе дел в Министерстве, периодически ходит к нему на званые обеды и получает от него дополнительные премии к зарплате, чтобы те закрывали глаза на его мелкие правонарушения. Поттер хоть и являлся легендой, но не имел никакого фактического веса в обществе, соответственно от него невозможно было получить какую–либо материальную выгоду, следовательно, интереса в его защите не было никакого.

Снейп взял со стола восемь флаконов с разными по цветам и прозрачности жидкостями, положил их в небольшую коробочку и, криво усмехнувшись, отправился через каминную сеть в дом Малфоя.

Гостиная особняка была пуста. На маленьком столике лежало несколько нераспечатанных писем, а на спинке кресла висел теплый плащ.

Из коридора донеслось цоканье каблуков и через несколько мгновений появилась Нарцисса, одетая в дорогую мантию, подходящую больше для какого–нибудь приема, нежели для домашнего костюма. Видимо она одевалась так потому, что ожидала, что в их доме в любой момент могут появиться гости.