Альберт писал нечто пространственное. В последнем из пяти писем он рассуждал о вкусе лета и глубине неба. В свои послания он вкладывал засушенные цветы, обычные маггловские фотографии или какой–нибудь мелкий мусор вроде песка или камешков.

От Мирославы он получил только одно достаточно короткое письмо. Она была очень счастлива наконец–то вернуться домой. Девочка все также наслаждалась дорогими сортами чая и занималась цветами в саду около своего дома.

Гарри, конечно же, был рад или, по крайней мере, признателен, что о нем не забывали, но так сильно ожидаемая сова с посланием от Дориана так и не прилетала.

— Мы переписываемся, поэтому не скучаю, — после продолжительной паузы ответил мальчик, отрешенно глядя в пространство.

— Ты выглядишь уставшим, — заметила голова директора из огня.

Поттер лишь усмехнулся.

— Тебя что–то мучает?

Мальчик с сомнением посмотрел на Дамблдора. Он не был тем, кому можно доверять, но боль как кислота разъедала Гарри изнутри. Возможно, ему просто нужно было спросить совет или услышать мнение со стороны.

— Вы когда–нибудь убивали? — голос Гарри прозвучал глухо.

Брови Дамблдора удивленно приподнялись.

— Нет, Гарри. Никогда… — произнес он не уверенно. — Но был момент в моей жизни, когда я думал, что убил… Это было очень тяжело. Я тогда думал, что меня самого больше не стало. Но если ты винишь себя в смерти Квиррелла, то делаешь это совершенно зря. До праха его развеяла защита твоей матери. Волдеморт не может дотронуться до тебя потому, что ты защищен любовью Лили, как щитом. Том уже давно не человек, то, что осталось от его души настолько ущербно, что не способно ни понять, ни испытать такого сильного и искреннего чувства.

Гарри встал с кресла и опустился на колени перед огнем.

— Вы не понимаете… — мальчик судорожно вздохнул. — Я душил его, а он сгорал. Я чувствовал под своими руками его бешеный пульс. Он кричал от боли!

Дамблдор печально посмотрел на Поттера.

— Когда Квиррелл пустил в свое тело Волдеморта, он уже начал постепенно умирать. Ты просто запустил этот процесс с бешеной скоростью. В школе он ходил в тюрбане, обвешанный чесноком, и все для того, чтобы скрыть запах разложения. А чтобы хоть как–то поддержать в себе жизнь, Квиррелл нападал на единорогов, убивал и пил их кровь. За это ждало страшное проклятие. Он не смог бы найти покоя. Но значила ли для него что–нибудь эта угроза? Думаю, нет. Квиррелл убил себя сам. Возможно, он тоже стал жертвой обмана Волдеморта, но факт остается фактом. Квиррелл сам пустил его в себя, абсолютно добровольно.