Кабуто склонился над ватманом. Высунув язык, Якуши корявым врачебным почерком написал несколько предложений:

- Все, от всего этоко я моку откасаться… Посмотрите, пошалуста, Орочимару-сама.

Орочимару вынул из-за пазухи очки в ярко-зеленой оправе и важно напялил их на нос.

- Ты носишь очки? – удивился Саске.

- Нуу, Кабуто прописал при чтении, чтобы не напрягать глаза в темноте, - раздраженно проговорил саннин, вчитываясь в каракульки медика. – Кабуто, это что ты тут написал? Все, от чего ты можешь отказаться – это…кхм…

- «Вскрытие трупов по будням». Та, на такое я сокласен пойти, – пояснил Кабуто, скрывая черные хитрые глаза за непросвечивающими линзами. – Путу вскрывать только по выхотным и прастникам…

- Хм, это нам сколько денег сэкономит? – спросил Орыч, пытаясь что-то подсчитать в уме.

- Мноко, – ответил Кабуто.

- Тогда лад…

- Но, - продолжал медик свою мысль, - ис-са этоко мне притеца отменить все исслетофаний по фашей технике пессмертия. Вы, Орочимару-сама, согласны пойти на это?

В глазах Орыча засветилось некоторое беспокойство:

- Что это ты хочешь сказать? Что моя техника не будет до конца исследована? И мне всегда придется менять тела? Мы же хотели выяснить нельзя ли как-нибудь обойтись одним…

- Но, увы, Орочимару-сама, - притворно вздохнул Кабуто, - я вынуштен откасаться от этоко, веть крисис в Скрытой Терефне Сфука не посволит мне…

- Ну уж нет, Кабуто! – Орочимару изящным жестом снял очки. - Я не позволю тебе свернуть исследования.

Саннин несколькими жирными штрихами зачеркал все, что написал очкарик.

- Саске, твоя очередь, - обратился Орыч к Учихе, вот уже несколько минут наблюдающему за ними, храня гробовое молчание.

- Я, возможно, чего-то не понял, Орочимару, но мне показалось, - Саске сделал акцент на словах «возможно» и «показалось», - что Кабуто так ни от чего и не отказался.

Кабуто за спиной Орыча показал Саске язык. Саске схватился за катану. Кабуто побледнел. Орочимару оглянулся. Потом повернулся обратно:

- Сначала ты напиши.

- Пф, можно подумать, что я тут больше всех шикую, - проговорил Учиха, вспомнив о наволочке, набитой деньгами, оставшимися с дня рождения Орочимару.