Сразу же последовала зеленая вспышка за моей спиной. Губы моей хозяйки искривились в улыбке.

— Проверяете меня, «офицер морали»?

— В этом заключается моя работа, если верить официальным бумагам. Тебе надо бы взглянуть в описание моей профессии. Психологические тренинги для тех, кто терял близких, различные мероприятия, психокоррекции МинМира… — раздался знакомый голос, и из-за моей спины вышел Вэнити… стоп, вышел?! Агась, этот единорог стоял прямо тут, на этом кудрявом облаке! Я аж почувствовала, как часть моего мозга резко разболелась и начала трещать от такого разрыва шаблона!

— Но весь этот бред ни черта не стоит, когда дело доходит до реальных случаев, — спокойно сказал белый единорог, встав рядом с моей хозяйкой. Его изумрудно-зеленая грива выглядела очень даже стильно, даже не смотря на камуфляжную униформу, которую он одел.

— Судя по твоему письму, ты винишь себя за случившееся. — Жеребец вздохнул. — Дай угадаю: сейчас я начну объяснять тебе, что это была не твоя вина, а тогда ты начнешь спорить и утверждать, что вина была всё-таки твоя, и мы будем кричать друг на друга несколько часов.

Моя хозяйка посмотрела на единорога, но его улыбка выражала лишь сочувствие.

— Все говорят мне, что это не моя вина.

— Ну слава Богиням, спустя всё это время, наши слова наконец-то помогли тебе это осознать.

— Но они ошибаются.

— Или нет, — вздохнул Вэнити, похлопав её по плечу. — Давай, выкладывай.

— Я видела, как он сражался с теми грифонами. Видела снайпера, который прицелился в него. Если бы я предупредила его… восприняла бы эту угрозу серьёзнее…

— Стоунвинг всегда ловил пулю-другую во время боя. Сама ведь знаешь, мы все иногда шутили на эту тему. И ты не единственная: Твист винит себя за то, что дала ему карамельку, будто бы это стало причиной; у Псалм сейчас кризис веры; Биг Макинтошу тоже плохо, но он скрывает это ото всех. Ну и конечно же это вина всего рода зебринс…

— Я была той единственной, что летела с ним.

Вэнити медленно выдохнул.

— Ты была той единственной, кто любила его.

Джетстрим, шмыгнув носом, с легкой улыбкой на губах посмотрела на жеребца.

— Ты думала, что я не знаю? Это ведь тоже относится к моей работе.

— Я больше не чувствую любовь в своем сердце. Только боль, которая пожирает меня изнутри. Я хочу забвения. Хочу забыть всё, что я чувствовала к нему. — Я начала тереть свои глаза. — Это не должно было случиться.

— Это война, Джетстрим. На войне подобное часто происходит, — ответил единорог тихим, но в то же время решительным голосом. — И рано или поздно, это должно было случиться. Мародеры много лет сражались вместе, плечом к плечу, и нам всегда везло. Но удача рано или поздно от всех отворачивается.