Кван жив, его уже забрали домой. Почти не пострадал.

А вот Карас…

Когда Сой Фон принесла его сюда Унохана-сан тут же забрала его в операционную. Вот уже два часа он находится там.

Она не могла найти себе места. Пришлось временно уйти, чтобы заняться делами. Успела навести порядок на месте преступления. Раздать приказы и оставить людей все проверять, а после она вернулась сюда. Пока она была там, страхи не волновали ее, но вернувшись, страх потерять Ученика вновь окутал ее.

И вот, наконец, из операционной вышла Унохана-сан.

Вышла, закрыла дверь.

— Будет жить, — сказала она.

У Сой Фон камень с души упал. Хорошо что она сидела, иначе бы ноги не удержали ее.

— Иди за мной, — сказала Унохана-сан. Тон ее был не очень теплый. Обычно улыбчивая и добрая капитан сейчас была очень серьезной и холодной.

Сой Фон проследовала за ней в кабинет.

Дверь закрылась.

Она села на стул перед столом, а сама Унохана-сан плавно опустилась в свое кресло.

Только сейчас Фон заметила, что волосы капитана 4-го отряда были распущены. Обычно она носила большую косу, впереди, которая закрывала большой шрам на груди, но сейчас все иначе.

Мрачный взгляд, полный ледяными ветрами, слабое давление силы вокруг и ощущение опасности.

Сой Фон знала об этом, читала дела капитанов, но сама никогда не видела, да и сложно было поверить, что такой добрый человек как Унохана-сан может быть такой.

Но вот сейчас она увидела подтверждение тем данным.

Перед ней сейчас сидит не капитан 4-го отряда Унохана Рецу. А Первая Кенпачи — Унохана Ячиру.

Сой сглотнула. Сидеть перед ней оказалось довольно страшно. Будто кролик перед удавом сидит.

— Итак, — начала Первая. — Только из-за нашего положения в обществе и должности я не имею права выпороть тебя, но имей в виду, что я очень хочу это сделать, — заявила она холодным голосом. — Будь моя воля, я бы запретила тебе иметь ученика в ближайшие сто лет.

— А? Что? — Ошарашено, хлопала глазами Сой. Вот такого она точно не ожидала. — Не смейте говорить со мной как с ребенком! — нахмурилась она.