— Чуть-чуть! — проскрипел я пересохшим ртом. — Совсем чуть-чуть!

Глаза пиджи расширились и она отпрыгнула вбок метра на два. Демонстративно скосив глаза на свою руку, я пошевелил, насколько получалось, ладонью, изобразил пальцами сантиметр и повторил:

— Чуть-чуть! Никто не узнает!

Не знаю, что уж на неё подействовало — моё ли потрясающее обаяние, обещание ли сохранить секрет или её собственное желание — она же пиджи! — но она сделала какой-то жест, мою ладонь будто окатило тёплой волной, как от печки, и рука получила толику свободы. Я приглашающе повращал кистью — полностью свободной кистью! — и слегка улыбнулся.

В ней же страх явно боролся с любопытством… И проигрывал. Бочком, мелкими шажочками, пиджи опять приблизилась на расстояние прикосновения. Я начал с уже проверенного: стал гладить её бедро, захватывая его шире и выше, чем в первый раз, встретив полное одобрение с её стороны. Через какое-то время, я решил, что успех надо развивать, и слегка поскрёб пальцами, как дети показывают идущего человечка. Сначала пиджи решила, что это такая игра — и не очень удачная — но потом догадалась, что я предлагаю ей повернуться.

Вывернув ладонь, я смог погладить её уже подушечками пальцев, причём в гораздо более чувствительном месте — в этом и был мой коварный план! И пиджи немедленно этот план развила — слегка присев и повернувшись, чтобы моя рука могла дотянуться глубже… ещё глубже! Но вместо этого я (о, какое коварство!) ухватил её за оттопыренную ягодицу — круглую, упругую, с нежной кожей… Хоть она предполагала (и предлагала) иное развитие событий, этот вариант возражений с её стороны не встретил. Немного помяв одну ягодицу, я уже проверенным «шагающим человечком» перебрался на вторую — для комплекта. И только как следует потискав обе, я передвинул пальцы ниже и глубже…

Проклятая привязь не давала забраться достаточно далеко, да я и не особо старался, больше дразнил, и даже когда пиджи сама выгибалась и прижималась, явственно подсказывая где надо приложить руки — я почти демонстративно «не дотягивался» и «промахивался». Возбуждение её неуклонно росло, каждая такая моя «оплошность» ей не нравилась всё сильнее и сильнее, и она гневно на меня косилась. Я же в свою очередь лишь указывал глазами и подбородком на свою руку, мол, привязано, ничем не могу помочь. Наконец, в очередной раз не получив желаемое, она с явным усилием (ага! кажется, у меня появляется шанс!) оторвалась от моей руки и повторила тот же жест. Знакомая волна тепла окатила мою руку уже по локоть — и я теперь точно знал, что это такое. Магия. А я замотан в паутину, которой эта магия управляет. И это «тепло» заставляет паутину ослабнуть или даже исчезнуть, освобождая добычу. И, скорее всего, если меня в самое ближайшее время из этой паутины не извлечь, я тоже превращусь в пиджи — я слышал, что некоторые пиджи-инсектоиды так размножаются. Другой вариант был не намного лучше — меня просто съедят.