Некоторое время Логейн молчал. Он слышал шепот негодования, что постепенно нарастал в среде лордов, и ему требовалось время, чтобы вернуть самообладание, которое постепенно стало изменять ему. Потом заговорил — негромко, но в установившейся тишине можно было разобрать каждое его слово.

— Я уже объяснился до того, как меня перебил этот наглец, — он, не глядя, кивнул в сторону Алистера, — я не знал о том, что творил Хоу.

— Так это не ты назначил его эрлом Денерима?

Логейн поднял руку.

— Дай мне договорить, милорд Кенделз.

— Погоди, тейрн, — Преподобная Мать, рядом с которой уже продолжительное время стоял возмутительно грязный, заросший человек с изможденным лицом, о чем-то ей нашептывавший, вновь подняла руку. — Касательно Хоу, помимо того, что уже было сказано, только что мне сделались известны другие, возмутительные вещи. Эрл Хоу задержал храмовника Ирминрика, который конвоировал изловленного им малефикара на суд Церкви, после чего храмовник был брошен в тюрьму! О судьбе малефикара до сих пор ничего не известно. Что ты можешь сказать на это?

Если до этого лорды сдержанно и негромко выражали возмущение услышанным, то после слова Преподобной зал загудел, словно рой рассерженных пчел. Встревоженные и смущенные дворяне заговорили одновременно, в и этом гуле утонули голоса и тейрна, и его обвинителей.

— Прошу вас, благородные господа! К порядку! — сумев, наконец, перекричать взволнованное собрание, Логейн понизил голос. — Послушайте меня. Если бы я узнал обо всем этом раньше, Хоу был бы наказан. Но, — он снова поднял голову, — каковы бы ни были его преступления, его убийство было против закона. Вы, почтенные лорды, должны были подать жалобы. Хоу предстал бы перед судом.

— Ты ведь понимаешь, что подавать жалобу, будучи прикованным цепью к стене клетки — невозможно? — пользуясь восстановившейся тишиной, вновь пошел в наступление Алистер. Он чувствовал на себе ненавидящие, недоверчивые и недоумевающие взгляды, и это приводило его в смущение, вызывая лихорадочный румянец на щеки. Но, помимо этих, были и другие — многие дворяне смотрели на него со смесью благодарности, надежды и даже смутного доверия, но абсолютно все — с немалым интересом. И, отчего-то, это придавало сил и уверенности в себе. Алистер чувствовал, что он завоевал внимание и, хотя толком не представлял, как вести беседу дальше, намерен был идти до конца. Прекрасно осознавая, что от завершения этой беседы зависело его будущее и будущее всех доверившихся ему людей.

К счастью, тейрн Логейн, не желая того, помог ему. По-видимому, сам вид Алистера вызывал в душе регента настоящую бурю. Логейн шагнул в сторону напряженно ожидавшего его следующего движения Тейрина. Похоже было, что он едва сдерживается.