И, видя, что его по-прежнему не понимают, заорал, уже не сдерживаясь.

— Мы целую ночь забирались за проклятую гору, к гробнице, где был захоронен прах Невесты Создателя, неужели не помнишь? Прах, который может излечить любой недуг, любую болезнь! И скверну тоже! Морриган исцелила Алистера своими руками!

В синих глазах Лелианы дрожали слезы, но само лицо застыло, как орлесианская маска. Похоже, до нее, наконец, начало доходить, кто был виноват в смерти ее возлюбленного.

— Так значит… значит Алистер больше не Серый Страж? В этом все дело? Если бы Морриган легла с тобой или Айаном… Айан бы остался жив? Значит, Морриган меня не обманывала? Она… она просто ошиблась?

На несколько мгновений между ними царила тишина. Потом собеседник бардессы с шумом вдохнул.

— Значит-значит… тупые ослицы, — Дайлен с силой провел ладонью по лбу и волосам. — Сама судьба воспротивилась вашим мерзким планам. Айан… вот Айан сделал все как надо. Он навсегда… останется… в истории Ферелдена, как… как герой. А я… я должен был быть на его месте. Я не успел… на какие-то несколько мгновений. Я… никогда не успеваю. Проклятье! Никогда…

Он не сумел сдержать голоса под конец. Лелиана, по лицу которой снова потекли слезы, качнулась вперед и, обхватив его за шею, прижалась к груди. Дайлен вжал ее в себя и некоторое время они стояли молча, в объятиях друг друга — разные люди, сплоченные одним великим горем. Должно быть, на короткое время каждый из них ушел в себя, поэтому тому, кто неслышно приблизился к ним со стороны входа, пришлось повторить свой деликатный кашель трижды прежде, чем он был услышан.

— Я… прошу меня простить, добродетельный Страж, и ты, прекрасная дева, но мне не к кому больше обратиться. Королю понятное дело, что не до меня, а прочие и слушать не будут, — ушастый светловолосый проситель склонил голову в знак неподдельной почтительности. — Страж… пусть между нами были разногласия, но ты единственный, кто меня помнит, и может подвердить, что… В общем, Командор… — в голосе эльфа из Антивы, который был известен Дайлену под именем Зевран, ничего не изменилось, лишь необычная серьезность тона могла свидетельстовать о его глубокой искренности. — Айан Кусланд был моим другом. Пожалуй, единственным человеком во всем Тедасе, которого я мог бы назвать другом. А потому… Вы ведь сейчас идете к погребальному костру. Весь город идет. Но к телу Командора пустят только…

Он помолчал. Потом дернул щекой и вновь коротко поклонился.

— Страж. Немного найдется во всем мире тех, кого я о чем-то попросил. Но тебя попрошу. Помоги мне пройти к… моему другу Айану. Я… хочу вместе с вами… зажечь его последний огонь.