— Я пришел… — он помедлил, подбирая слова. — Прости меня. Должно быть, это не в приличиях, молодой девушке принимать гостей в такой час. Но я не мог не навестить людей, которые помнят меня и… мою семью. После того, как мы с отцом покинули Редклиф, прошло много времени. Не думал я, что здесь есть хоть кто-то, кто бы меня узнал. В другое время я прийти не мог, — он отважился, наконец, взглянуть в лицо девушки. — Есть только этот вечер. Завтра мне прикажут — и я пойду дальше. У меня есть обязательства, от которых я не могу отказаться. Но… Кейтлин, наши родители знали и уважали друг друга. В память об этом я хотел бы… если я могу как-то помочь — скажи. Я знаю, вы остались без матери. Есть у вас на что жить? Быть может, вам нужны деньги?

К его удивлению Кейтлин, столько не решавшаяся ступить лишний шаг, опустилась на ту же скамью, сложив руки и опуская голову. Некоторое время она сидела так рядом с растерянным гостем, потом подняла на него покрасневшие глаза, в которых стояли слезы.

— Прости мне мою слабость. Я… просто устала, господин. А ты так добр ко мне. У тебя хорошее лицо. Я… верю, что ты меня не обидишь. И… благодарю, но боюсь, что никакие деньги уже не смогут мне помочь.

Дайлену не понравился ее голос. Ему уже приходилось слышать подобное раньше у разных людей. В голосе девушки было глухое отчание.

— Кейтлин, если я хоть чем-то…

— Ничем, — ее голос прервался. Юная хозяйка хижины сжала губы, мотнув коротко подстриженными светлыми волосами. — Мой брат, Бевин…

— Бевин? — Дайлен искренне удивился. — Но ведь я принес его прямо в дом.

— Да, это так, да благословит тебя Создатель. Сама бы я не нашла его. И даже если бы нашла, не смогла бы перетащить сюда. Помочь мне в этом было некому. У всех свое горе. Но теперь же благодаря тебе, мой брат сможет уйти к Создателю не из грязной ямы, а из дома наших родителей. Это… хотя бы… хорошо… Спасибо тебе, господин. Спасибо!

— Уйти к Создателю? — едва ли не впервые в жизни Дайлен не понял сказанного ему с первого раза. — Но отчего? Твой брат болен?

Кейтлин кивнула и, наконец, заплакала, пряча лицо в ладонях.

— Когда он упал в яму, то сломал ногу, — она всхлипнула, вытирая глаза передником. — Кость сильно торчала. Я пыталась ее вправить, как меня учила мама, но… наверное, что-то сделала не так. Бевин все время жаловался на боль, не мог ни лежать, ни сидеть. Нога распухла. У него начался жар. О, благая Андрасте, — речь девушки делалась все невнятнее из-за судорожных рыданий. — Ему так больно! Почему он так страдает? В чем он провинился? Он умирает, мой братик! Умирает!