– Ты права, – сзади остался ещё один лестничный пролёт и мрачно-настороженное настроение уже передалось даже сытой и благодушной Айнцберн, которая, впрочем, пока предпочитала помалкивать и только переводить свои красные глазки с меня на Тосаку и обратно. – Этот человек… он ваш общий кровник. Он несёт прямую ответственность за смерть твоих родителей, Рин, и твою мать, Илия, тоже убил он. Я бы не хотел пересказывать подробности – вам лучше их не знать…

– Нет, – жестко ответила Тосака, – я должна знать.

– Понимаю… – делаю глубокий вздох, погружаться в полученные воспоминания Кирея немногим лучше, чем нырять в выгребную яму, – пожалуй, на твоём месте, я тоже хотел бы… что же, тогда начну с Котомине. Он душевнобольной.

– В смысле, псих? – переспросила Илия, которую известия об убийце матери… ну, скажем так, я бы не сказал, что сильно взволновали, девочка знала, что её родительница так и так обречена, впрочем, желания перерезать глотку кровнику это не умаляло, хотя бы просто потому, что «так надо» и «так принято» в среде магов.

– В некотором роде, – качаю головой, – сама структура его души дефектна, он кто-то вроде прирожденного садиста, пусть это слово и не охватывает весь спектр отклонений.

– Хорошо, – изобразила пай-девочку Айнцберн, – но в чём заключается этот дефект души?

– Сейчас однозначно сказать я не могу, но создаётся впечатление, что ему перемкнуло эмоциональную оболочку и вместо получения радости от вещей, одобряемых нормальными людьми, вроде искусства, дружбы, любви или даже власти, он мог испытывать её только наблюдая за страданиями других, точнее… нет, не скажу.

– Почему? – теперь пришла очередь Рин задать этот вопрос.

– Потому что помимо всего перечисленного, он стал натуральным культистом демона, сидящего в Граале. Это не красивые слова или какая-то метафора. У него «метка» демона прямо в сердце. Подобный пакт не может не изменить смертного. Пусть и «получил» он его уже в самом конце Четвёртой Войны, «круги на воде», если изъясняться привычным вам образом, искажают восприятие и даже события прошлого, показанные сквозь такое искажённое восприятие, могут не соответствовать действительности.

– Но, при этом, ты уверен, что именно Кирей убил наших родителей, – это было скорее утверждение, чем вопрос. Да и голос Рин был предельно отстранённым и сосредоточенным.

– Да, – прикрываю глаза, – я не могу с уверенностью сказать, что движет этим лже-священником сейчас, но… – останавливаюсь на середине лестницы и поворачиваюсь к девушке, – в момент, когда кинжал Азота входил в сердце твоего отца, рука, сжимающая рукоять кинжала, принадлежала Котомине. А влияние демона, если оно и было через дефект души… было минимальным. То же самое касается и того факта, что именно Кирей подстроил встречу твоей матери и Мато Карии, фактически, над ещё не остывшим телом Токиоми, чтобы спровоцировать дальнейшую трагедию.