Тем временем в кабинет нашего декана прошмыгнул ещё один Криви, совсем пиздюк, Деннис, по–моему, и, пошушукавшись со своим братом–подельником, выложил на стол объёмный пакет со свежеотпечатанными колдографиями, благоговейно и с восторгом осмотревшись, выбежал обратно в коридор. Откуда эти небогатые магглорождённые находят бабло на совсем не дешёвое зелье для проявления колдографий? Не удивлюсь, если они в тихую, где–то здесь, волшебной порнухой приторговывают. Иначе на проявляющий состав никаких денег не хватит, а отец у них вроде как обычный молочник, а не наркобарон.

— Что это, мистер Криви? — строго, как всегда, задала вопрос МакГонагалл.

— Ну… эта–а–а… профессор, мэм! Тут… значит, все колдографии, когда Олли… то есть, мистер Вуд, на Гарри… э–э–э… то есть, на мистера Поттера… напал… Вот! — сказал Колин, и, покраснев, пододвинул стопку волшебной бумаги к нашему декану.

МакГонагалл стала просматривать предоставленные ей вещдоки и неприязненно поглядывая на моментом понурившегося Вуда. Интересно, что он смог ей там понаплести?

— Мистер Поттер, мистер Криви, мисс Грейнджер, вы можете идти в гостиную, мистер Вуд… останьтесь! — бледная и по всему виду на грани ярости пролязгала своим отрешённым голосом МакГонагалл.

— Но, Минерва!.. — вякнул было Дамблдор.

— Идите! — выразительно взглянув поверх своих очков, сказала она, и ни у кого даже сомнения не возникло, что надо идти.

Криви исчез сразу, как высокоиспаряемое вещество при комнатной температуре, а мы, несколько пришибленные, вышли за двери учительской и перевели дыхание. Страшно на нашего декана в бешенстве нарываться. Может быть, я и смог бы в том моём странном состоянии с МакГонагалл справиться, но теперь не уверен.

— Гарри! — жалобно спросила меня Гермиона. — С чего вообще всё началось?

— Если бы я знал, kotenok, — задумчиво вздохнул я.

* * *

В тот же день, возвращаясь из Тайной Комнаты под мантией–невидимкой и будучи в упадническо–отвратительном состоянии духа, в одном из коридоров второго этажа услышал совершенно мозговыносящие ругательства, а так как я был, есть и буду несомненным коллекционером нестандартных конструкций ненормативной лексики, поневоле стал к ним прислушиваться.

— Ёбаные нарглы! Я вам в жопу морщерогого кизляка засуну, после того как мозгошмыгами вам мозг выебу!

Мелодичный девчачий голосок никак не мог у меня в сознании сложиться с теми лингвистическими конструкциями, что я сейчас слышал.

Заглянув за угол, имел удовольствие наблюдать невероятную картину. Мелкая девчонка в мантии Рейвенкло забиралась по неподвижному охранному голему в виде трёхметрового рыцаря в латах и с копьём, на конце которого висела пара синих кед с жёлтыми шнурками. Ей совсем чуть–чуть не хватало, чтобы дотянуться пальчиками до вожделенной обуви и потому она ругалась совершенно невоспринимаемой на слух бранью.