— Да ладно вам, парни. Никаких претензий, — спокойно сказал я. — С кем вам общаться, не мне же решать? Но за своих я могу и посчитаться.

— Да мы уже поняли, — ухмыльнулся Дин.

* * *

В общем, в тот день, на тренировку мы так и не попали, а нас, прямо–таки силой затащили в каптёрку и стали выворачивать на предмет информации, где мы всё время пропадаем по вечерам. Вернее, трясли лишь Гермиону. Ко мне с вопросами подходить опасались. Моя девушка стойко отмалчивалась или делала многозначительное лицо, чем только больше подогревала интерес. Каких только версий я не услышал! И самая популярная была, что мы… как бы это помягче… в общем, большинство склонялось ко мнению, что у нас свидания определённого характера. То есть девчонки нафантазировали, что мы просто из кровати не вылезаем, а все другие версии не выдерживали никакой критики. Теперь им всем было до ужаса любопытно, каково «это», ведь «такого» опыта у всех них не было. Эти перешёптывания я слышал краем уха, хоть балаболки и старались тарахтеть потише, но всё равно было отчётливо слышно.

Гермиона, когда до неё дошло, чего хотят от неё услышать, густо покраснела и задыхаясь от возмущения начала оправдываться. Зря она так! Ничего не выйдет. Вопрос, как говорится, решён и утверждён, а вот эта её вспышка только подтвердила подозрения. О наших отлучках по вечерам знали лишь соседки по её комнате, то есть по факту все в замке, включая преподавателей, и, наверное, даже их фамильяров, а Патил и Браун, даже подключив все свои таланты, не сумели Гермиону расколоть на истинную причину наших вечерних прогулок. Вот теперь и бродили по школе самые дикие слухи. Самый экзотический из тех, что я слышал — это тот, что тёмный маг Поттер учит свою девушку самому чёрному колдовству и тёмной магии. Как ни странно, но именно этот слух был самым близким к реальности, но в то же время и самым малопопулярным.

Вся эта ситуация и разговоры меня лишь позабавили, но вот когда ко мне подошла необычайно сосредоточеная Паркинсон в сопровождении своей верной подруги Булстроуд, то шутить, как–то расхотелось. Чувствую, сейчас будет серьёзный разговор на серьезные темы. Эмпатия и чуйка сработали заодно. Паркинсон боялась, но как–то странно. Вроде и за себя и за кого–то ещё, а у Булстроуд так ещё и к такому же страху очень большие сомнения примешивались.

— Поговорить надо, Поттер, — вздохнула Панси. — И я не знаю, как начать.

— Говори, Панси, — с ухмылкой разрешил я. — И могу немного тебе помочь. Разговор наверняка касается твоей семьи. Верно?

— После той твоей дуэли лорд Малфой приглашал Марка и… ну, то есть моего отца и отца Милли к себе… — после долгой заминки и неуверенного и продолжительного взгляда в мои глаза, начала Паркинсон. — Мне тогда Лайза… то есть мама, написала и попросила с тобой поговорить, да я и сама хотела. В общем… Поттер, кто бы что не говорил, но в той, последней войне, ни мой отец, ни мама не принимали участия. Это у деда была метка, а он уже умер два года назад. Родители не хотели во всём этом участвовать с самого начала, но Малфой сейчас давит на них. Какие–то договорённости есть, и он теперь склоняет их к… не знаю. Отец просил передать, что, по словам Малфоя, Темный Лорд почти вернулся, и он близко…