Горгона, похожая на тетку Келену и сестру Дару одновременно, такая же сильная и красивая, и при этом невыразимо домашняя, не заметила, как в проеме окна появилась хрупкая фигурка в длинном белом платье.

Иссиня-черные волосы Эвриала распустила по плечам. Они окутали ее до колен и контрастируют с белоснежными крыльями, которые распахнуты на всю комнату.

Отчаянно жестикулируя, Эвриала что-то читала что-то нараспев. Глаза при этом закрыты, длинные ресницы поэтично подрагивают.

Аэлло склонила голову набок, замерев на подоконнике.

– Горгона слагает вирши? Это что-то новенькое, – пробормотала она под нос.

Пухлые губы Эвриалы дрогнули, и Аэлло услышала:

– Остался миг! Последнее усилье

Разгоряченных от полета крыльев…

Всего лишь миг!

И он ее найдет…

И от беды любимую спасет!

Благословление для рода Астарвардов…

Чудесный меч…

– Помолчи, вихрь меня дери! – воскликнула Аэлло. – Не хочу слышать рифму!

Горгона ахнула, обнаружив, что за ней наблюдают. Пальцы прижались к губам, щеки покрылись ярким румянцем, а сама она забормотала что-то невразумительное. Лишь через несколько мгновений Аэлло разобрала слова.

– Это… Это горгонский эпос…

– Побойся ветра, Эвриала! – строго, стараясь подражать голосу тетки Келены, проговорила Аэлло. – Врать не надо только! Какой еще горгонский эпос? Сама сочинила, так и скажи. И Теонарду твоему распрекрасному крылья приделала в своих фантазиях. Но какие еще разгоряченные крылья? Максимум, что у него разгорячиться может, это… это…

Аэлло запнулась, раздумывая, говорить или нет, все-таки принцесса, а не амазонка какая-нибудь. Так и не решившись, продолжила:

– И то при условии, что рядом эта рыжая. Это максимум!

– Ты снова их видела? – спросила Эвриала, и темные очи в бархатных ресницах заблестели.