Первое и последнее предупреждение. Пока они ждут нашей реакции, каждый из нас, наверное, успеет обрубить по линю. Мы направились на корму. От кнехтов на причале тянулись два каната.

Когда-нибудь рубили дерево? Если в панике машешь топором, никуда не попадаешь, но два-три уверенных удара сделают свое дело. Я пустил в ход оба метода и хотя не обрубил канат, но превратил его в разлохматившиеся нити, которые, будем надеяться, сами собой порвутся. Бун справился со своим за четыре удара.

Перед типами с пушками встала серьезная проблема. Палуба находилась на пару футов выше причала. Если мы не приподнимемся, они нас не увидят. Поэтому остаток операции мы провели, ползая на брюхе.

У Буна брюхо было меньше, к тому же он умел передвигаться по-пластунски, а потому делал все вдвое быстрее меня. Сорвав кислородную маску, он ее выбросил.

К тому времени, когда я, толкая перед собой дипломат Логлина, добрался на нос, Бун уже был там и пропускал канат в один из клюзов, через которые обычно проходят якорные цепи. Внизу ждал в «Зодиаке» Барт. Он собирался отвезти конец на «Сверкрепкий», до которого оставалось не более пятидесяти футов. Там его присоединят к кабельтову, с которым Барт вернется к нам, а мы затащим его сюда и закрепим на «Искателе». Лежа в нескольких ярдах позади Буна, я швейцарским армейским ножом перепиливал прядь за прядью носовой линь.

Я лежал буквально щекой на палубе и потому сообразил, что мне видна водонапорная башня «Баско» в тысяче футов от нас. А еще типы, которые на нее лезли. Типы с пушками. Их было трое.

Что-то просвистело у нас над головами, и мы услышали отдаленное «тра-та-та-та».

– «М-16», – пробормотал Бун, – или скорее «AR-15».

Я подтолкнул к нему дипломат.

– Я уже закончил, – отозвался он и пнул дипломат назад. Взметнулось облачко опилок, и в четырех футах от меня что-то прорезало канавку в палубе. Расстояние было слишком уж большим, и пули винтовки набирали такой вращательный момент, что могли забуриться тебе в тело, как какой-нибудь паразит из космоса.

Мой кислородный баллон взорвался, и я ощутил острую боль в спине. Поднялся жуткий шум: конечно же, я вопил, но дело было не только во мне. Выл корабельный гудок «Сверхкрепкого», подавая нам сигнал тянуть. Бун один не справится, поэтому, заслонив физиономию от башни дипломатом, я пополз к клюзу.

Найдя канат, я принялся тащить его на себя. Бун как будто нисколько не помогал. Слабины было много, потом канат вдруг начал натягиваться.

Джо Гэллахер велел найти кнехты – приземистые столбики, торчащие из палубы. Если захлестнуть кабельтовый за что-то другое, «Сверкрепкий» его просто вырвет. Я нашел кнехты и захлестнул, стараясь одновременно не потерять дипломат и тянуть канат. Если буду тянуть, то рано или поздно появится кабельтовый. Такой большой кевларовый буксирный трос. Чудесный материал – кевлар и вдвойне полезный сегодня ночью. Продукт американской химической промышленности, которая не дает слабеть нации. Но какой же он тяжелый! Я захлестнул вокруг кнехта еще петлю, чтобы канат не соскользнул, и все тянул и тянул эту сволочь.