— Можно, я угадаю, — вмешался Энди и бросил Хендеру мячик. — Ротоногие?

Он не сумел поймать мяч, но Хендер его подстраховал.

— Именно, — кивнул Джеффри. — Рак-богомол! Тебе тоже эта мысль пришла в голову?

— А как вы думаете, кто напал на вездеход? — спросил Энди. — Из озера вылезли тридцатипятифутовые раки-богомолы.

— Вот это да! — ахнул Джеффри. — Анхеля бы сюда.

— Ангела? — перепросила Нелл.

— Да нет, Анхеля. Так зовут моего товарища, мы с ним в одном кабинете трудимся. Это фанат ротоногих. Он заметил что-то такое во время последнего показа «Морской жизни». Даже Хендер отчасти напоминает стоматопода — в особенности тем, как он держит верхние конечности, как вращает глазами.

— Думаете, раки-богомолы эволюционировали здесь? — спросила Нелл.

— Ну, — задумчиво проговорил Энди, — ротоногие появились всего два миллиона лет назад. А этот остров пребывал в изоляции гораздо дольше.

— Верно, Энди, — кивнул Джеффри. — Но южную часть Тихого океана считают центром адаптивного распространения ротоногих. Остров Хендерс находится в самой середине южной части. Некоторые биологические преимущества ротоногих могут объясняться эволюцией внутри соревновательной экосистемы, и они продолжают распространяться по миру с поразительной скоростью. Вероятно, раки-богомолы — единственный вид, которому удалось выбраться с острова Хендерс.

— Да, возможно.

Энди в очередной раз промахнулся, и снова Хендер не дал мячу упасть.

— Что же, вы хотите сказать, что это существо эволюционировало из рака-богомола? — насмешливо осведомился Тэтчер.

Перед этим он долго молчал и время от времени посматривал на часы.

— Нет. Конечно нет, — ответил Джеффри. — Не более чем мы эволюционировали из паукообразной обезьяны. Но у обоих видов может быть общий предок.

— Он совсем не похож на членистоногое, — буркнул Тэтчер.

— Но мог бы походить, если бы членистоногие продолжали эволюционировать в том же направлении, в каком впоследствии пошли ящерицы и млекопитающие, — возразил Джеффри. — Если бы они остались в одиночестве, разве они пошли бы той же дорогой, что млекопитающие? Разве бы их панцири растаяли и превратились в скелет под водонепроницаемым, кератинизированным эпидермисом, защищающим от обезвоживания, какой мы видим у рептилий, птиц и у нас?

— Каракатица когда-то имела оболочку вроде раковины наутилуса, но за миллионы лет зачатки этой раковины переместились внутрь ее тела, — заметил Энди.

— Возможно, те же самые гены, благодаря которым каракатица умеет менять цвет, достались и этим существам, — предположил Джеффри.

— Мне нравится ход ваших мыслей, доктор Бинсвэнгер, — с улыбкой проговорила Нелл.