— Я ищу его.
— Путь трудный?
— Да, очень трудный.
— Знаю… Чувствую это. Вам предстоит пересечь черную реку. — Коснувшись ушей, губ и век Майи, певица напутствовала: — Да защитят вас святые от того, что предстоит вам услышать, вкусить и увидеть.
Майя вернулась к столику, а женщина запела без микрофона. Скрипач, удивленный, поспешил назад на сцену. Песнь для Майи звучала совершенно иначе, не как другие песни в тот вечер. Грустные, глубокие слова лились медленно. Проститутки перестали смеяться, выпивохи опустили кружки с пивом, а официанты, сжимая в руках деньги, застыли посреди зала.
Песнь завершилась так же внезапно, как началась. Все стало как прежде. Глаза Петроса блестели от слез. Бросив несколько купюр на стол, он резко проговорил:
— Идемте, время уходить.
Майя не просила перевести слова слепой певицы. Впервые спели
Был уже почти час ночи, когда они вернулись к церкви и встали под единственным фонарем; остальная часть двора была скрыта в тени. Одетый, как обычно, в черный костюм с галстуком, Симон Ламброзо выглядел официально, парадно. Низкорослый Петрос нервничал, святилище игнорировал — смотрел на церковь.
На этот раз все произошло быстрее: появились юноши с винтовками; открылась дверь церкви — вышел Хранитель, а за ним остальные священники. Вид у всех был торжественный, однако, что на уме у старца, было неясно.
Хранитель остановился на дорожке и поднял голову. Петрос подошел к нему. Майя ожидала особой церемонии — чтобы хранитель провозгласил что-нибудь, — но
— Святые благоволят нам: Хранитель признал в вас
Положив меч-талисман на плечо, Майя пошла за хранителем к святилищу. Священник с керосиновой лампой отпер внешние врата, и Майя с Хранителем прошли на огороженную территорию. Лицо
— В святилище войдут только