Под ногами хрустят сухие сосновые иглы, засохшие цветы умирают на земле, а в траве оглушающе стрекочут цикады. Так в Меригнаке начинается лето… Робин пробирался сквозь густые заросли. Он поцарапался о ствол ели, и пальцы были липкими от смолы. Никак не мог найти тропинку, ведущую к пруду. Каждое лето прошлогодняя дорожка зарастала травами всех видов. Из года в год тропа меняла маршрут и прокладывалась заново. Ее приметы путались в голове: вон та корявая сосна — это прошлогодний поворот или позапрошлогодний?
Робин остановился перед пятачком песчаной почвы с круглыми углублениями и улыбнулся. Он долгое время считал, что это следы загадочного лесного животного, которое иногда бесшумно его преследует. Но однажды увидел, как в песке купается воробей, и ему стало стыдно за свои глупые фантазии.
Робин узнал кучу сухих и поросших мхом ветвей; в нос ударил резкий запах смолы и хвои. Рядом стояла согнутая ветром сосна, и он поднырнул под нее, чтобы выйти к полянке. Соседний куст сухо хрустнул, и в небо неожиданно взметнулась черная птица. Впереди на солнце блестела поверхность пруда.
Он был один.
Робин в недоумении шагнул на крохотный пляж из серого песка. Снял теннисные туфли и попробовал воду. Затем не торопясь осмотрел пруд и каждое дерево на берегу. Никого. Где все? Где Джерард и Мишель? Уже не в первый раз они решили заняться чем-то вдвоем, а ему не сказали. Он чувствовал себя одиноким, глупым и ничего не понимал. «Придурки, — тихо произнес мальчик и сразу устыдился своей грубости. — Все равно меня никто не слышит. Тут никого нет. Никого!» Он прошелся по пляжу и заметил следы босых ног на песке: они были здесь, сегодня утром или вчера, но ничего ему не сказали. А сегодня, в первый день каникул, их тут нет. Робин никогда не решался прогуливать школу.