И, бросив его на вышедший из-под земли и сгорбившийся корень огромного дерева, росшего в центре поляны, она села на него спиной к дереву.

— Что это за дерево?

Я посмотрел на искривленный ствол, насколько его можно было видеть при свете костра, и покачал головой.

— Не знаю, я не специалист, — признался я. — Могу лишь сказать, что оно очень большое и, несомненно, очень старое. Такие деревья сажали на месте жертвоприношения.

При слове «жертвоприношение» Сьюзен передернула плечами, точно ей что-то не понравилось.

— Вы правы, Тэлбот. Здесь будет что-то такое же мрачное, как друиды.

Она стала декламировать себе под нос:

— Маколей, — тотчас произнес я и, дабы отвлечь ее от мрачных мыслей, прибавил: — Я читал вслух «Песни Древнего Рима»,[85] когда учился в школе. Лучше бы вы это не вспоминали.

— Потому что это злое предзнаменование? — Она покачала головой и через силу улыбнулась. Ее бледное лицо мгновенно осветилось. — Это не так, если вы проанализируете эти строки. «Будет убит» — звучит так, будто судьба противника решена.

Я кивнул и тут же резко обернулся, потому что мне показалось, будто я услышал какой-то шум на окраине поляны. Потом я походил по поляне, собирая ветки для костра. Одну ветку, толстую и прямую, я прислонил к большому дереву, чтобы она была под рукой.

— Вместо дубинки, — сказал я Сьюзен, и она напряглась, поняв, что я имею в виду.

Мы заговорили о судье Персиванте, о том, насколько он обаятелен и загадочен. Мы оба были ему благодарны за то, что он сразу же понял, что мы невиновны в этих чудовищных убийствах, но нас обоих вдруг посетила одна и та же неприятная и беспокойная мысль. Первым заговорил я:

— Сьюзен! А зачем судья привел нас сюда?

— Он сказал: чтобы помочь нам столкнуться лицом к лицу с чудовищем и победить его. Но… но…

— И кто это чудовище? — вопросил я. — Кто этот человек, который принимает образ животного, чтобы убивать?

— Ну… не судья же?!

Как я уже сказал, это пришло нам в голову обоим. Мы молчали, чувствуя смущение и неловкость.

— Послушайте, — спустя минуту откровенно продолжил я, — быть может, мы неблагодарны, но мы должны быть ко всему готовы. Подумайте, Сьюзен, никто не знает, где был судья Персивант во время убийства вашего отца или в то время, когда я видел это существо в лесу. — Я умолк, вспомнив, как я впервые повстречал судью, так быстро после моей отчаянной борьбы с остроухим дьяволом. — Никто не знает, где он был, когда напали и смертельно ранили брата констебля.

Она со страхом огляделась.

— И никто, — едва слышно добавила она, — не знает, где он сейчас.