— Я расскажу дедушке. Он приведет ветеринара. Вот увидишь.
— Нет.
Глубоко внутри себя, там, откуда не выбраться звуку, Мария содрогалась от рыданий, и лишь слезы на щеках выдавали ее.
— Ладно, я сейчас схожу и принесу из дома цефиран.[100] И мы все сделаем сами. Мария, если хочешь, я схожу.
— Нет!
— Мария, — терпеливо продолжала она, — что произошло?
Узкие губы Марии едва шевелились.
— Это приходило. Ночью. Точно как ты и говорила.
— Что приходило?
— Ты знаешь что. Это… это…
— О нет! — У Дарси все сжалось внутри, словно она была в лифте, который слишком быстро опускается вниз.
У нее давно не возникало такого чувства, очень давно. Последний раз такое случилось, когда она была еще совсем маленькой, примерно в то время, когда уехали мама с папой. Она не очень отчетливо помнила это ощущение, на самом деле она даже не осознавала, с чем оно связано. Она только знала, что это было нечто, чего она не понимала и не могла понять.
— Не глупи. На самом деле этого не было. — Она говорила правду. Этого не было, этого не было. — Мария! Это просто выдумки. Ма-ри-я!
— Вот и мой папа так говорит, — продолжала темненькая девочка. — Но он считает, что ты все равно зло, раз заставила меня бояться его. — Она начала говорить быстро, захлебываясь словами, словно опасалась, что может услышать нечто и тогда ей придется уйти, не закончив. — Это ты, ты рассказала мне о нем, о том, как он приходит и смотрит на тебя в окно, и если ты плохая, тогда… ты знаешь. Ты знаешь, что он тогда делает, Ночной Хищник.
Она не знала, что сказать.
Так они и просидели некоторое время.
— Ну, я помогу тебе позаботиться о нем, — наконец предложила Дарси. — Правда-правда помогу.
— Это не важно.