– Нет. Пообещай.

– Когда все это закончится, я пообещаю тебе все, что ты захочешь.

– Я тебе напомню, – кивнула она.

В дверях появилась мисс Сапсан.

– Вам лучше войти сюда. Ты не мог бы оставить это создание за дверью?

– Мисс Сапсан! – воскликнул я. – Вы уже на ногах!

– Да, я уже восстанавливаюсь, – кивнула она. – Меня спасло то, что я попала сюда довольно поздно, а также фаворитизм моего братца. Не всем моим подругам-имбринам так повезло.

– Не обольщайся, сестрица, – загудел из динамиков над головой голос Каула. – Ничего личного. Я всего лишь приберегал самое вкусное напоследок!

– А ты вообще заткнись! – крикнула Эмма. – Когда мы до тебя доберемся, пустóты Джейкоба тобой позавтракают.

Каул расхохотался.

– А вот в этом я сомневаюсь. Ты оказался гораздо сильнее, чем я думал, парень, но надеяться тебе не на что. Вы окружены, и вам удалось лишь отсрочить неизбежное. Но если вы сдадитесь прямо сейчас, я, возможно, сохраню некоторым из вас…

По моей команде пустóты сорвали динамики с потолка и разнесли их об пол. Провода и запчасти разлетелись во все стороны, а голос Каула умолк.

– Когда мы его найдем, – произнес Енох, – я хотел бы, прежде чем мы его убьем, повыдергивать у него ногти. Никто не возражает?

– При условии, что я сначала загоню ему в нос эскадрилью пчел, – кивнул Хью.

– Это не наши методы, – вмешалась мисс Сапсан. – Когда все это закончится, по закону имбрин его отправят в одну из петель для наказаний, где он будет гнить до конца своей противоестественной жизни.

– Ну и что тут прикольного? – поинтересовался Енох.

Мисс Сапсан лишь смерила его уничтожающим взглядом.

Я заставил пустóту опустить меня на пол и, хромая, вышел в комнату для наблюдений. Эмма поддерживала меня под руку. Здесь были все мои друзья, за исключением Фионы. Со всех сторон на меня смотрели бледные и испуганные лица незнакомых женщин. Имбрины.

Но прежде чем я успел к ним подойти, меня окружили друзья. Они обнимали меня, одновременно поддерживая. Я не сопротивлялся. Я уже очень давно не ощущал такой всеобщей любви и благодарности. Затем, стараясь ступать как можно благороднее, насколько это позволяли две раненые лапы, к нам подошел Эддисон. Я отстранился от друзей, чтобы поприветствовать отважного пса.

– Ты спас меня уже дважды, – произнес я, кладя руку ему на голову. – Не знаю, сумею ли я когда-нибудь тебе отплатить.