Добежав до края освещенной лужайки, она остановилась.

Дальше — сплошная стена тишины. Она стояла, вдыхая холодный воздух, и не двигалась.

Питер Куртен посмотрел туда, где находились двое его детей и несчастная Кимберли, дрожавшая и захлебывавшаяся рыданиями. Его глаза встретились с глазами Сьюзен, и он кивнул ей.

— Что ж, я ошибся, — медленно произнес он. — Значит, киллером должна была стать твоя сестра, Джеффри.

Сьюзен, внезапно ослабев от боли и пережитого напряжения, снова подняла револьвер.

— Ты убьешь меня? — спросил отец.

Она бросила револьвер на пол, и тот упал на пластиковое покрытие с глухим стуком.

— В шахматах, — медленно сказала она, — именно королева является главной фигурой и предпринимает наиболее решительные действия.

Куртен кивнул.

— Туше́! — весело произнес он, а потом добавил: — Ты, пожалуй, справилась бы с тем парнем в туалете и без моей помощи. Я недооценил твои способности.

После этих слов он прицелился.

В это мгновение Джеффри вдруг понял, что пришел наконец его черед, пусть без пистолета или ножа. Он вдруг понял, как остановить этого человека.

Джеффри улыбнулся. Несмотря на боль. Вдруг. Неожиданно. И посмотрел на отца таким взглядом, что тот замер.

— Ты проиграл, — заявил Джеффри.

— Проиграл? — удивился отец. — С чего бы это?

— Ты умеешь считать? — резким тоном спросил Джеффри. — Умеешь?

— Считать?

— Скажи, отец, ты уверен, что в твоем пистолете осталось три патрона? Потому что если нет — ты умрешь. Ты умрешь в этой комнате, предназначенной тобой для смерти. Ты меня удивляешь. Когда ты ее оборудовал, не приходило ли тебе в голову, что она может оказаться не только для чужой смерти, но и для твоей? Ты ведь такой предусмотрительный!

Куртен продолжал колебаться.