— Не лучше! — сказала я. — Я знаю, что произойдет… Я знаю будущее. И вы знаете… Вы же знаете?

— Нет, не знаю! — крикнула Анна. — Я вижу будущее лишь краткими проблесками… Но я слишком много раз ошибалась!.. — Она вопросительно смотрела на меня. — А ты уверена в том, что видишь?

— Я вижу это уже двести лет! — отрезала я. — И всегда одно и то же. Мое будущее неизменно. Так зачем же я буду? Скажи, зачем?

Звуки похоронного марша, удалившегося, казалось, уже в другой конец улицы, почему-то снова сделались громче. Процессия слепых развернулась, не добравшись до кладбища, и по неясной причине возвращалась к дому.

— Ты не хочешь, Майя? — спросил Тимур. — Ты совсем не хочешь стать со мной одним целым?

Мастер не научил меня плакать, но он научил меня чувствовать. У меня никогда не было сердца, но оно болело в груди при сильном волнении. Я смотрела на моего мальчика, на моего Тимура. Взять его за руку, поднести к губам эти длинные, грубоватые, но чуткие пальцы, поцеловать их по одному. У меня нет дыхания, но я знала: он почувствует мое дыхание на своей руке.

— Я тебя люблю! — сказал Тимур. Кажется, он услышал, только глядя на меня. — Мы отобьемся!

— Это вряд ли! — сказал Алан, запирая входную дверь. — Идут… Всем приготовиться! — скомандовал он. — Патронов мало. Стреляйте, ребята, поаккуратнее.

Олег шагнул к окну и приподнял занавеску.

— Будет как в тире! — сказал он.

Все-таки это был поразительно умный мальчик. И хорошо, что после разъединения путей он останется по эту сторону мира. Хотя и не сразу. Как и многое другое, я ясно видела в нем часть будущего крепа — последнего из крепов. Крепа, зачатого еще в эпоху проникновения. Крепа, которому предстоит родиться, когда мир живых будет уже совершенно разделен с миром теней.

— Будем бить по мертвым мишеням! — Так же как и его отец, Олег проверял винтовку. — Можно получить массу призовых очков…

«И потерять жизнь», — хотела добавить я.

— И потерять жизнь! — добавил Тимур.

Кромвель вспорхнул со стола, запищал, протестующе забил крыльями.

— Кажется, их наркотиками… Героином можно! — сказала Анна.

Похоронная процессия приблизилась. Неужели Свирид Михайлович все-таки что-то видит, неужели он все-таки хочет нам помочь? На этот раз атака предполагалась массированная, общая. Я знала: одновременно орудийный шквал, штурм пехоты — и разом ударят прямо сквозь ряды собственных пьяных солдат все медные стволы. По запаху я догадалась: запалили паклю. После залпа нас подожгут с четырех концов. Бежать некуда. После того как солдаты вступят во двор, проволочная ограда будет замкнута и по ней пустят электрический ток.