Одна из пуль подожгла дом — пламя метнулось по кровати. Анна сделала трудный шаг — схватила какую-то тряпку и попыталась сбить пламя. Красный плащ на ней вспыхнул. Анна кричала от боли. Мешая мне видеть, Тимур зачем-то сжимал мою голову в своих дрожащих ладонях. Он что-то шептал.

И тут я поняла. Наконец я разглядела за дымом и возней несчастную похоронную процессию. Магнитофон заедало, музыка звучала неровно, она накладывалась на шум сражения, но была как бы совершенно отдельной. Я поняла все, когда увидела, как пьяный мертвый полицай пытается стереть жирные капли пота с лица монтировщика сцены, а Свирид Михайлович его даже не замечает. Только капли будто подсыхают на сизых небритых щеках.

Все происходящие вовсе не было смертельной атакой, просто мертвые пришли попрощаться с живыми.

VI

VI

Было тихо. В натянутом медном проводе гудело электричество. Провод подрагивал, как струна. Любой прикоснувшийся к нему человек моментально обратится в угольную пыль. Тонкая эта струна, со всех сторон охватывающая дом, как бы разделила пространство на две части. В одной части была похоронная процессия. Она застряла посреди улицы. Гроб поставили на землю, магнитофон выключили. Несчастный Свирид Михайлович бродил вдоль заборов, пытаясь найти источник электричества и отключить.

В доме оставались Алан Маркович и Тимур. Анну я долго не могла разглядеть и думала, что она исчезла, так же как исчезли разом солдаты всех враждующих армий, так же как исчезли танки и мотоциклетки. Анна без сознания лежала на полу вне поля моего зрения.

— Все кончено! — сказал Алан Маркович и опустился на стул, где еще минуту назад сидел Олег.

Кромвель порхнул через комнату, и маленькие лапки вцепились в плечо отца, теперь уже окончательно потерявшего своего сына.

— Мне так не кажется! — возразил Тимур. — Посмотрите… — Он дернул и оторвал обгоревшую занавеску. Прямо под окном вокруг колодца ожидали молодые люди в черных костюмах. — Не оставят они нас в покое. Вот только не пойму я, чего они ждут!

— А этот почему цел? — Присмотревшись как следует, мастер даже присвистнул от удивления: он почти что высунулся в окно, пытаясь разглядеть противного желтого лилипута, все так же гордо стоящего на черном плече робота. — Все, значит, ушли, а он остался. Интересно, как это ему удалось?!

— Фарид Владимирович — мое начальство. Остаточное явление, — очень-очень тихо проговорила Анна. Она приподнялась и, хватаясь за ножку стола, присела. — Я тоже еще не до конца умерла…

— Но почему?

У Алана Марковича были такие глаза, что, лишь на секунду встретившись с ним взглядом, я отвернулась: больно смотреть, невыносимо.