— Но в любом случае потеряете. Очень, очень скоро — вы меня потеряете, — сказал я как можно нежнее.

Мы помолчали. В голове бурлил водоворот мыслей.

Я и Сюзан — мы знали друг друга с университетской скамьи, ещё в 1960-е. Мы какое-то время встречались, но затем я уехал — направился в Штаты, пытаясь поймать мечту. Тогда Сюзан не встала у меня на пути.

И вот, сейчас, у меня появилась другая мечта.

Но сейчас всё было иначе — в несопоставимых масштабах.

Сейчас мы были женаты. У нас был ребёнок.

Если бы в расчёт нужно было принять только это, ответ был бы очевиден. Будь я здоров, чувствуй себя хорошо — я бы ни за что на свете не стал задумываться о том, чтобы покинуть Сюзан и Рики. Не стал бы — даже гипотетически.

Но я не был здоров.

Я не чувствовал себя хорошо. И, конечно, она это понимала.

Мы поженились в церкви, потому что на этом настояла Сюзан, и мы произнесли традиционные слова верности, в том числе «Пока смерть не разлучит нас». Конечно, никто из тех, кто произносит в церкви эти слова, даже не задумывается о раке; никто не ждёт, что этот проклятое создание с клешнями ворвётся в их жизнь, принося с собою мучения и горе.

— Давай подумаем ещё немного, — предложил я. — «Мерелкас» вылетает через три дня.

Сюзан еле заметно кивнула.

* * *

— Холлус, — обратился я к инопланетянке на следующий день, в своём кабинете. — Я знаю, ты и ваша команда, должно быть, очень заняты, но…

— Да, ещё как. Прежде чем мы отправимся к Бетельгейзе, нужно провести большие приготовления. Кроме того, у нас на борту бушуют моральные споры.

— О чём?

— Мы верим, что ты прав: жители третьей планеты Грумбриджа 1618 действительно попытались стерилизовать эту часть Галактики. Ни форхильнорцы, ни вриды никогда бы о таком не подумали; прошу прощения за резкость, но это деяние настолько варварское, что это могло прийти в голову только людям — или, очевидно, обитателям Грумбриджа. И теперь мы спорим, стоит ли оповещать об этом наши родные планеты — стоит ли дать им понять, чего попытались добиться существа с Грумбриджа.

— Это кажется довольно разумным, — заметил я. — Почему бы не сообщить?

— Вриды в целом раса миролюбивая — но наш народ, как я уже говорил, — он… э-э-э… страстный. Да, пожалуй, это подходящее слово. Многие форхильнорцы наверняка захотят ответить на эту попытку уничтожения. Грумбридж 1618 лишь в тридцати девяти световых годах от Беты Гидры; мы могли бы легко направить туда корабли. К несчастью, жители планеты не оставили ландшафтных меток — а потому, реши мы наверняка уничтожить их обитателей, нам пришлось бы уничтожить всю планету, а не просто её часть. Обитатели Грумбриджа так и не разработали технологию ультрамощного термоядерного синтеза, доступную нашей расе; в противном случае их бомба добралась бы до Бетельгейзе гораздо быстрее. А эта технология даёт нам возможность уничтожить планету целиком.