Уилл с Маллоем и «совоподобным» человечком были полностью поглощены разговором. Несколько полицейских покрывали мебель в зале холстиной и делали какие-то записи. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Сейчас или никогда. Стараясь дышать ртом, Эви прикоснулась к ладони Мэриуэзера. Когда она потянула за кольцо, обугленная кожа начала слезать, и она закусила губу, чтобы не завопить. На глаза навернулись слезы, и к горлу поднялся тяжелый ком.

Она не могла этого сделать, не хватало мужества. Убрав руку от тела, она схватилась за свой заветный кулон в поисках поддержки. Воспоминание накрыло ее.

– Но почему ты должен уйти? – спрашивала она Джеймса в их последний день в саду.

– Потому что, старушка моя, – он нежно вытер ей слезы, – нужно стоять за правое дело. Нельзя позволять плохим парням оставаться безнаказанными.

Эви сделала несколько глубоких вдохов, закрыла глаза и крепко взялась за оплавленное кольцо, застрявшее на обугленной плоти масона. Она уже не чувствовала, что скрипит зубами от напряжения, потому что медленно, как капли начинающегося дождя, перед ней стали мелькать картинки.

Вот Мэриуэзер полирует кольцо специальной тряпочкой. В нем – вся его гордость. Они отдыхают с друзьями на пляже. Эви почти почувствовала прохладный вкус лимонада. Но ничто из этого не наводило на след убийцы. Эви сконцентрировалась из последних сил, стараясь выжать из кольца максимум, но картинки оставались размытыми и сбивчивыми, будто ей с огромной скоростью показывали кипу фотографий, на которых нельзя было ничего разобрать.

«Дыши, – приказала себе Эви. – Успокойся. Смотри как следует».

Но она была выбита из колеи: ее шокировало ужасное состояние тела и не давали покоя собственные нервы. Эви полностью потеряла связь с воспоминаниями, и пришлось выстраивать ее заново. А потом она услышала насвистывание. Та же самая мелодия, которую она слышала, держа пряжку Руты Бадовски. Эви почувствовала, как ее сердце начинает биться быстрее. Она будто видела сон. Юджин Мэриуэзер шагал по темному коридору к двери, из-за которой сочится золотистый свет, в Готическую Залу. Вот он протягивает руку. Холодная блестящая латунь. Дверь раскрывается…

– Что ты делаешь? – Один из полицейских с силой взял ее за руку и разорвал связь. Он смотрел на нее с нескрываемым отвращением.

– Я… я… – пробормотала Эви. – Я молилась.

Она уже подобралась так близко – еще немного, и можно было бы увидеть лицо убийцы. Слезы разочарования стекали по ее лицу. Полицейский смягчился и похлопал ее по плечу.

– Пойдем отсюда поскорее, милая.