А потом его подвело зрение. Оно сжалось до крошечных точек слабого света. И вскоре наступила тьма. Тогда они отпустили его на все четыре стороны, не оставив ничего, кроме гитары, шрамов на теле и просьбы никому не рассказывать. Он ослеп, его тело постарело и ослабло. И дар – или как это по-другому называлось – тоже оставил его. Сколько раз он взывал к небу с просьбой вернуть ему его силу? И три месяца назад оно, наконец смилостивилось, даровав ему слабый лучик надежды. Все, что ему было нужно, – искра, способная зажечь пламя.

Стремительно вывалившись из кафе мистера Регги, так что дверной колокольчик жалобно зазвенел, братья принялись громко спорить. У младшего совершенно определенно был дар, а старший пытался сохранить это в тайне. Это было правильно. Не следует рассказывать о подобном на каждом шагу – можно стать жертвой плохих людей. А ты и не будешь подозревать, что в опасности. Первые крупные капли дождя упали Биллу на черные очки. Он сердито нахмурился. Чертов дождь. Невольно потерев застарелый шрам на левой руке, он двинулся по улице, постукивая тростью.

Глава 36 «Звезда небесная»

Глава 36

«Звезда небесная»

Тета явно дулась на кого-то. Посторонние могли посчитать, что она просто скучает. Но всезнающий Генри понимал – она надулась. Сейчас она сидела в одиночестве на краю сцены в мини-комбинезоне и черных чулках, так эффектно выставлявших ее гибкое тело. Тета по-богемски повязала голову зеленым шелковым шарфом и накрасила губы ярко-красной помадой, контрастировавшей с карими глазами и сочным загаром.

Усевшись за пианино, Генри тихо наблюдал, как его сестрица, вздыхая, болтает ногами туда-сюда и смотрит в одну точку.

– Скоро подойдет мистер Зигфелд, ребята! – объявил режиссер-постановщик. – Он хочет отрепетировать второй акт номера «Звезда небесная» – тот стал слишком избитым.

– Он и был избитым. А такие шутки были в моде, когда родилась моя мама. И песня просто мерзкая, – отрезала Тета, прикурив сигарету.

– Как и всегда, мы очень благодарны за твой бесценный комментарий, Тета, – огрызнулся режиссер. – Может быть, если бы ты чуть больше повторяла танец и меньше жаловалась, у нас получалось бы безупречное шоу. Объявляю перерыв для всех.

– Я смогу исполнить этот танец, даже если обе моих ноги будут сломаны, – проворчала Тета и уселась за пианино рядом с Генри.

– Кто-то сегодня капризничает, – поддразнил Генри так тихо, что никто, кроме нее, не мог этого слышать.

Она положила голову ему на плечо.

– Спасибо за поддержку.

– Чахнешь по своему рыцарю в сияющих доспехах?

– Если бы ты его увидел, то понял.