Вот теперь Рифкин заинтересован. Он принимается постукивать авторучкой по столу — похоже, эту мисс Скиннер стоит принять всерьез.

— Если его сделал Рейншильд, то почему он у вас?

— Получила от его вдовы. Старуха держала лавку антиквариата в Огайо.

Рифкин хватает телефон.

— Не трудитесь, она умерла. Большой пожар. Но я знала: она хотела, чтобы из всех вещей в лавке я спасла именно эту. Вот я и спасла. А теперь собираюсь отдать ее вам.

Он протягивает было руку к одной из частей, но, вдруг засомневавшись, спрашивает:

— Можно?

Грейс кивает, и он осторожно берет часть, крутит ее, рассматривая со всех сторон.

— И вы сказали, что один раз он сработал?

— Один раз — это когда я видела, как он работал. А потом я нечаянно задела его, и он свалился с лестницы. — Тут Грейс вытаскивает из кармана последний, решающий аргумент: полуразложившееся ухо в маленьком пластиковом пакете. — Я видела, как принтер сделал вот это.

Рифкин смотрит на ухо одновременно с благоговением и брезгливостью, а затем протягивает к пакету руку.

— Вряд ли стоит его оттуда вытаскивать, — предупреждает Грейс. — Сохранилось не больно-то хорошо.

Он отдергивает руку и лишь неотрывно смотрит на ухо.

— Держу пари, вы сможете починить принтер и понапечатать еще таких штуковин. Целую кучу, разных форм, размеров и цветов.

Рифкин изучает ухо, части принтера и даже пустую коробку, а Грейс изучает Рифкина. Для бизнесмена он выдержкой не отличается, плохой из него игрок в покер. На лице написано, что он производит в уме расчеты.

— Сколько вы за него хотите? — спрашивает Рифкин.

— Может быть, я вам его просто подарю.

Он всматривается в ее лицо. Затем бросает взгляд на дверь, как будто боится, что там кто-то шпионит, обходит стол и опускается на стул рядом с посетительницей.