— Я счастлив сообщить, что президент наложил вето на Билль о приоритете.
На этот раз реакция следует поначалу сдержанная, но постепенно приветственный крик вырастает до громоподобного раската. Коннор не ждет, пока все утихомирятся.
— Но это еще не все. Президент сзывает законодательное собрание, чтобы объявить мораторий на расплетение. И приостановить деятельность «живодерен» во всех заготовительных лагерях, пока не будет услышан каждый голос! — Он чувствует, как его собственный голос напитывается силой от энергии толпы, черпает мощь изнутри его собственного существа. — И мы будем стоять здесь! — кричит Коннор. — Перед Капитолием! Пока! Они! Не будут услышаны!
От рева толпы дрожит земля. Коннор чувствует, как вибрируют ступени под ногами, как сотрясается фундамент великого здания, возвышающегося за его спиной. Неизвестно, этого ли желал Арагон, Коннору же хочется только одного: наэлектризовать миллионы, однако настроить их не на насилие и кровавую месть, а на мирный и при этом упорный протест против узаконенного убийства, определявшего жизнь целого поколения.
— Встаньте рядом со мной! — призывает Коннор. — И я клянусь: ВСЕ ИЗМЕНИТСЯ!
Над головами наворачивают круги вертолеты прессы, внизу многочисленные репортеры передают слова Коннора в каждый дом, на каждое рабочее место, в каждый выпуск новостей. И юноша знает: на одного присутствующего на этом митинге там, в широком мире, приходится тысяча, и эти тысячи поднимаются сейчас, чтобы присоединиться к ним. Это вовсе не восстание тинэйджеров, к которому призывал Хэйден. Это пробуждение целой нации от ее самого мрачного кошмара.
И тут сквозь гомон толпы Коннор слышит, как кто-то окликает его по имени. Нет, не кто-то случайный, посторонний. Голос ему знаком. Может, он стал чуть ниже, старше, чем ему помнилось, но этот голос он никогда не сможет забыть. Коннор вглядывается в толпу и видит, как из переднего ряда выходит мальчик. Вернее, юноша, почти такой же высокий, как и сам Коннор.
— Лукас?
А позади него Коннор видит
Окружающие начинают их узнавать: это те самые люди, что отдали на расплетение Беглеца из Акрона.
И с народом происходит внезапная перемена.
— Убийцы! — ревет толпа. — Расплетай расплетаторов!
Воодушевление, владевшее людьми всего несколько мгновений назад, превращается в ярость. Толпа набрасывается на родителей Коннора.
— Нет!
Коннор летит вниз по ступеням Капитолия, не обращая внимания на боль в шрамах. Толпа вокруг его родителей обезумела! Он больше не видит своих родных — их сбили на землю и с воплями топчут ногами. Их убьют!