Первой жертвой доноса стал Максимилиан Борг. Ректора Академии нашли повешенным в ванной комнате на собственном шарфе. Аксель, хорошо зная своего жизнерадостного брата, сразу понял, что здесь что-то не так. Собрав остальных членов клуба, он голословно обвинил во всем полковника Орокина, который, по мнению Кларка, «слил информацию в тайную канцелярию, не сдержав своего обещания». В связи с этим Аксель пришел к выводу, что подобные встречи больше нецелесообразны, предложив перейти на нелегальное положение.
Но Альберт, посчитав что его поддержка в обществе очень высока, отказался это делать, тем более что прямых улик у Спектрата, судя по всему, не было, иначе их бы всех уже давно арестовали. Единственное, о чем следовало бы подумать, так это об усилении личной безопасности. Георг поддержал Альберта, сославшись на то, что он, Кантор, является главою профсоюза ветеранов. Кассиус, в свою очередь, нервно трогая мочку уха, сообщил, что на некоторое время вообще покинет метрополию, а Дэвид, молча, водил пальцем по зеленому сукну стола, оправдывая в мыслях свой поступок тем, что на месте Борга, могли оказаться его родные.
— Я думаю, — тихим голосом произнес ДиАнжело, — что нам следовало бы поменьше светиться вместе. Георг, я закрываю наши совместные проекты на твоих рудниках…
Но Алан Филипс прекрасно понимал, что таких людей, как Прайс и Кантор, имевших в метрополии большой вес среди бывших военных, нельзя обвинить на основании тайного доноса, как это делалось в отношении рядовых граждан. Поэтому он, используя «кнут и пряник», озадачил главу семейства ДиАнжело добыть необходимые улики, пообещав ему в награду пост викария Эритеи.
Практически год Дэвид не общался с бывшими членами клуба, полностью погрузившись в выполнение государственного контракта. Но однажды ДиАнжело получил на свой интегратор следующее сообщение: «Дэвид, здравствуй! Приезжай ко мне в особняк. Есть разговор. С уважением, Кантор».
Георг тепло встретил старого друга. Усадив его за накрытый стол, он проследовал в ванную, где, как понял Дэвид, используя свой врожденный дар, находился сейф. Когда Кантор вернулся, он положил на стол небольшой сверток.
— Дэвид, ты должен это увидеть, — взволнованно произнес тогда Кантор, разворачивая платок. — Это легендарный кристалл Квинта, о котором нам рассказывал Аксель… Это наша история…
Но ДиАнжело, аккуратно взяв в руки кристалл, увидел в нем тогда не только легендарный артефакт. Эта была именно та улика, в которой остро нуждался глава тайной полиции…