Глядя на меня с вызовом, он непременно ждёт ответа. Всем своим видом даёт понять, что без правды не скажет ни слова. Причём упёртый докторишка долго будет стоять на своём.

С одной стороны, нас просили не сдавать Пояса, а с другой, что он сделает, если я сдам его имя патологоанатому? Тут всё дело лишь в моих принципах…

– Итак? – заторопил меня Отто.

– Вас сдал один парень из этой самой банды. Там, насколько я знаю, у Вас есть знакомые.

– Знакомые есть, вот только мне бы узнать имя…

– Он пожелал, чтобы оно не всплывало…

– А Вы наплюйте на его желания, Сабрина. В следующий раз пусть будет готов к тому, что женщинам не следует доверять.

Тут застеклённый взгляд неторопливо прошёлся по моему телу, и я отчётливо расслышала мысли извращенца… желает овладеть мною, лысеющая сволочь… его фантазия уже рисует детали процесса…

Я постаралась отогнать видения в сторону… Лучше вообще не заглядывать, чтобы сдерживать себя в руках.

Вальяжно рассиживаться в кресле больше не получится: необходимо в любой момент быть готовой ко всему…

– Он назвался Домианом, – я решила поскорее закончить общение с этой мерзостью и пошла простым путём.

– Ах, этот Домиан… Конечно, я его помню. Чего и следовало ждать от стукача! Знаете…

– Вы позволите мне закончить? – грубо остановила я философствования Отто.

Стерпев ядовитый укол, хозяин дома продолжил играть в галантную сволочь:

– Разумеется, продолжайте…

– После вскрытия Вы заявили знакомым из Поясов, что ваш пациент не принадлежит банде. Почему Вы так решили?

– Ха-ха-ха, я не ответил на аналогичный вопрос самим Красным Поясам. С чего это Вы взяли, что отвечу Вам, Сабрина?

– С того, мистер Хлай, что я плелась сюда через полгорода, с того, что я сижу перед Вами и требую!

Мои крики никакого впечатления на доктора не произвели – тот даже позу не сменил. Лукавые глаза сцепились взглядом с моими. Началось состязание в гляделки…

Отто не дурак, он понимает, что молчание абсолютно ничем не чревато. Отвечать или нет – зависит исключительно от его желания. Угрозами или требованиями его не смутить. Прямо как глыба камня, которой всё нипочём.