Странно, но она не могла даже разозлиться на него. Он напоминал смертельно уставшего мальчишку, который взвалил на себя непосильную работу и уснул прямо на полу в гостиной. Он бросил пить – и решение развязать принял точно не сам Джек; в отеле не было спиртного, чтобы он мог взяться за старое… Так откуда же оно вдруг появилось?
Вдоль барной стойки, имевшей форму подковы, на расстоянии пяти-шести футов друг от друга стояли оплетенные соломой винные бутылки, в горлышке каждой торчала свечка. Видимо, кому-то это показалось очень оригинальным. Уэнди взяла одну из бутылок и встряхнула ее, готовая услышать, как на дне плещется джин,
но там ничего не было. Она поставила бутылку на место.
Джек зашевелился. Уэнди обогнула стойку, нашла вход и приблизилась к мужу, задержавшись только для того, чтобы осмотреть хромированные пивные краны. С виду они были совершенно сухими, но стоило ей подойти, как она почувствовала запах пива, причем свежий и сильный.
Когда она оказалась рядом с Джеком, он повернулся на бок, открыл глаза и посмотрел на нее. В первое мгновение взгляд его не выражал абсолютно ничего, но потом заметно прояснился.
– Уэнди? – спросил он. – Это ты?
– Да, – ответила она. – Как думаешь, сумеешь сам добраться до второго этажа? Если обхватишь меня рукой за шею? Джек, где ты…
Его пальцы вцепились ей в щиколотку.
– Джек! Что ты де…
– Попалась! – воскликнул он и начал расплываться в улыбке. От него разило застоявшейся смесью джина и оливок, и в Уэнди ожил старый страх, намного более ужасный, чем все страхи этого отеля. Все опять свелось к знакомой сцене: она и ее пьяный муж.
– Джек, я только хочу тебе помочь.
– О, разумеется! Вы с Дэнни всегда только хотите мне помочь.
Пальцы впивались в лодыжку все сильнее. Ни на секунду не отпуская ее, Джек начал неуклюже подниматься на колени.
– Ты так хотела помочь нам, что чуть не увезла отсюда. Но теперь… Ты сама…
– Джек, ты делаешь больно моей ноге…
– Я сделаю больно не только твоей ноге, мерзкая сучка!