Тот быстро погрузил руку глубоко в снег, чтобы сбить огонь, не в силах ни на секунду отвести взгляд от смертельной агонии льва. Потом, жадно глотая ртом воздух, поднялся на ноги. Рукав парки Даркина почернел и обуглился, но не прогорел насквозь, и это спасло Холлорану руку. А в тридцати ярдах от него лев из живой изгороди превратился в огненный шар. Искры с треском поднимались в небо, и их с жадной готовностью подхватывал и уносил прочь ветер. На мгновение Холлорану показалось, что он различает львиный скелет, но уже в следующую секунду все это обратилось в беспорядочную груду горящих веток.
Он поднял канистру и направился к снегоходу. Его сознание то вспыхивало, то меркло, показывая ему фрагменты происходившего, как обрывки любительской киноленты, но не давая увидеть картину целиком. В одном из таких эпизодов он вроде бы ставил снегоход на полозья и падал на сиденье, запыхавшийся, не в состоянии пошевелиться. В другом – закреплял лентами полупустую канистру. Голова раскалывалась от бензиновых паров (и, вероятно, схватки со львом). Рядом с собой он увидел в снегу отверстие, из которого поднимался пар, и понял, что его вырвало, но совершенно не представлял, когда именно это с ним случилось.
Мотор снегохода не успел остыть, и машина завелась с пол-оборота. Холлоран дернул рукоятку газа, и снегоход тронулся резкими рывками, которые только усугубили мучительную головную боль. Поначалу его пьяно мотало по дороге из стороны в сторону, но потом Холлоран догадался привстать на сиденье так, чтобы лицо оказалось выше лобового стекла, и холодный жесткий ветер помог ему прийти в себя. После чего он решительно прибавил газ.
Этого он не знал. Но по крайней мере теперь он не даст застигнуть себя врасплох.
Перед ним возвышался «Оверлук», освещенные окна второго этажа отбрасывали на снег желтые прямоугольники. Ворота при въезде оказались заперты на замок, и Холлоран с неохотой вылез из седла снегохода, внимательно оглядевшись и моля Бога, чтобы связка его ключей не вывалилась из кармана, когда он доставал зажигалку… но нет, она оказалась на месте. В ярком свете фары снегохода он перебрал ключи, нашел нужный и снял навесной замок, дав ему упасть в снег. Сначала ему показалось, что открыть ворота все равно не удастся; он принялся яростно раскапывать руками заваливший одну из створок снег, стараясь не обращать внимания на пытку головной болью и постоянный страх, что еще один лев может незаметно подкрасться сзади. Наконец он сдвинул створку на полтора фута, что позволило упереться спиной в стойку и толкать сильнее. Когда ворота открылись еще на два фута, образовавшегося пространства оказалось достаточно, чтобы снегоход прошел внутрь.