Как и велел Крэкс, они отнесли тело Гуте в ближайшую лабораторию и, не снимая простыни, переложили на стол. Трое ученых, отобранных для проведения вскрытия, двигались чуть позади. Они шептались между собой и не выпускали из рук иконки с изображением Обелиска. После того как охранники удалились, ученые гуськом прошли в лабораторию.

– Нужно связаться с Филдом, – сказал один из них. – Ему будет интересно.

– Сейчас его вызову, – кивнул другой и включил комлинк.

Из-под простыни донесся чавкающий звук, а за ним хруст – будто сломалась кость. Простыня зашевелилась.

– Что это? – спросил ученый.

– Да просто тело коченеет, – уверенно заявил его коллега.

– По-моему, звуки были слишком странные.

– Филд, приветствую, – произнес в микрофон третий.

На экране возникло серое от усталости лицо Филда.

– Хидеки, чего тебе нужно так поздно?

Из-под простыни снова послышался треск – на этот раз еще более отчетливый. Очертания тела заметно изменились.

– Что там у вас такое? – спросил Филд.

– Подождите минутку, – сказал Хидеки.

– Это не просто трупное окоченение, – заявил его коллега.

– Вы правы, – подтвердил другой.

Втроем они медленно приблизились к столу. Самый смелый протянул руку, схватил простыню и бросил на пол.

То, что предстало взору ученых, уже мало напоминало человека. Голова оставалась на месте, но теперь ее окружало полотно деформированной плоти – прежде это были плечи. Существо (язык не поворачивался назвать его доктором Гуте) было живо и слегка шевелилось: то, что осталось от грудной клетки, часто вздымалось и опускалось. Ноги атрофировались, а руки, напротив, удлинились. Туловище сделалось плоским, а ребра и кожа, казалось, вытянулись в стороны так, что образовали подобие крыльев между запястьями и тем, что оставалось от лодыжек, – больше всего это напоминало тело ската манты. Существо имело нездоровый до тошноты цвет. Глубоко запавшие глаза сверкали странным светом.

– Профессор Филд, вы видите? – дрожащим голосом спросил Хидеки.

– Что это?

– О господи! – простонал один из ученых.