И какое там число, пятнадцатое.

Девять дней до Рождества.

Сочельник? Пряничное печенье и подарки к Рождеству на диване, телепередачи и шоколадные конфеты…

Она отбросила эту мысль и быстро взглянула на солнце, которое теперь почти коснулось горизонта и, похоже, согрело его, превратив в горящую полосу.

Небо, облака…

В темноте?

У тихих берегов реки?

За ними кто-то наблюдает?

Она вздохнула и пристально посмотрела вниз.

Мне только кажется… Надо опять использовать учительский прием.

Она откашлялась и стала думать дальше.

Не играет никакой роли, даже если мы считаем каждый шаг от рыбачьего поселка. Это не та же самая вода и не та же самая река, в которой этот Соландер когда-то спрятал то, что сейчас находится внутри молодых европейских жемчужниц. Даже если здесь не особо чувствуется присутствие человека, кроме этого висячего мостика, который повесил какой-то авантюрист. Да и в таком случае русло реки вряд ли то же самое. Наводнения, лесные пожары, бобровые плотины и масса всего другого, может быть, меандр, который превратился в старичное озеро? Вода ведь всегда найдет новые пути, уйдет в сторону, изменится.

Ее прервали.

— Привет! Видишь? — услышала она крик Лассе с другого берега реки.

Ида подняла глаза вверх.

В двадцати метрах от них в водопад врезалась маленькая бросающаяся в глаза скала. Из-за этого поток огибал подножие скалы с особо сильным бурлением. Здесь не было льда, и за порогом вода стекала вниз полуметровым водопадом на обледенелый выступ горы, причем склон постепенно становился все более пологим, а потоки все более спокойными.

Она кивнула Лассе, который был на другом берегу.

— Да, все это как-то подозрительно. Ты обойдешь или как?

— Это слишком долго. Я перейду!

Лассе вытащил из рюкзака длинный канат, привязал к одному концу камень и перебросил его через порог так, что он приземлился на Идиной стороне. Она взяла комок гнейса и обвязала канат вокруг дерева.