Хотя, с другой стороны: обычно он встает рано. Давид. С прекрасными кудрявыми волосами, всегда такой веселый и классный, с белозубой улыбкой. Вторник. Разве он не встает так рано по вторникам? Или по средам? Может, набраться смелости и пригласить его на следующей неделе на рождественскую вечеринку?

А сколько раз мы вообще говорили друг с другом? С тех пор как он приехал сюда в сентябре, максимум пару-тройку раз. В основном я наблюдаю за ним, когда ем свои макароны, а он варит свои.

Она повернулась на бок и стала вспоминать, сколько же она сама живет здесь, в этом обшарпанном коридоре, — два с половиной года или немного меньше? Как она въехала сюда теплым августовским днем, втащив по лестницам вместе с Лассе картонные ящики из-под бананов. И потом как он по-отечески пригласил ее на пиццу «Четыре сезона» в Эстермальме, в самом центре столицы, ее, маленькую Иду из Емтланда, ничего себе?

Такая умница, она должна поехать в Стокгольм — эти слова она слышала с рождения, и все же — Йердет и Эстермальм, вот как!

Затем Лассе уехал домой в Эстерсунд на своем стареньком «вольво», и она внезапно почувствовала себя страшно одинокой. Так продолжалось какое-то время, а потом она постепенно вошла в стокгольмский ритм и поняла, что люди здесь примерно такие же, как дома, в Емтланде. Только их гораздо больше, и они гораздо больше боятся потерять лицо. Стресс в метро и постоянный страх сделать что-то не так — случайно встать слева на эскалаторе или выдать, что ты из провинции, словно это видно по манере себя вести или по одежде.

Но это скоро прошло, она пообтесалась и влилась в стокгольмский мир, отстраненный и безразличный. Она стала передвигаться с той же скоростью, обмениваться теми же мимолетными взглядами, говорить тем же обтекаемым языком и вести себя холодно, учтиво и надменно.

А что касается природы, то она и здесь есть, было бы желание. Парк Хага или лес Лиль-Янссон, или Юргорден, или Ервафельтет, выбирай что хочешь.

И курс в Каролинском институте — да, он определенно как для меня создан. Но с тех пор, как Марина перестала ходить на занятия, веселья поубавилось. Мы вдвоем были на курсе чем-то вроде единственной альтернативы, до конца не вписываясь в коллектив наших сокурсников и именно поэтому были на своем месте, мы были естественной частью курса… но только пока держались вместе.

Теперь на переменах я в основном одна, подумала она и съежилась под одеялом так, что ночная рубашка сбилась к шее. Я превратилась в маленькую зубрилку в углу, которой почти нечего сказать, даже на студенческих вечеринках после нескольких кружек пива. Просто студентка-биологичка из Норрланда. Биофизика, нет, эта тема не совсем подходит для разговора на Стуреплане, если вообще я теперь бываю в тамошних ночных клубах.