Риса принимает это к сведению, но смириться еще не значит полюбить.

– Именно это случилось с тем, кто играл на клавишах до меня? – спрашивает Риса.

Судя по всему, говорить на эту тему никто не хочет. Музыканты переглядываются, словно спрашивая друг друга, кто будет отвечать. В конце концов слово берет вокалист.

– Джеку вот-вот должно было исполниться восемнадцать, – говорит он, с беспечным видом отбрасывая волосы на одну сторону, словно то, о чем он ведет речь, – незначительное, пустяковое происшествие. – Его забрали за неделю до дня рождения.

– Не повезло ему, – подхватывает барабанщик, постукивая палочками по ободу одного из барабанов.

– Вот так просто? – спрашивает Риса. – Пришли и забрали.

– Дело есть дело, – говорит вокалист. – Они бы потеряли кучу денег, если бы он или кто-нибудь еще из нас стал совершеннолетним. Пришлось бы его отпустить.

– У меня есть план, ребята, – говорит Долтон, подмигивая остальным музыкантам, которым, очевидно, уже приходилось слышать о его затее. – Когда до восемнадцатилетия останется совсем немного и они захотят пустить меня под нож, я возьму и спрыгну с крыши.

– Ты хочешь умереть?

– Надеюсь, я не умру, здесь всего два этажа, но разобьюсь порядочно, и им придется ждать, пока я поправлюсь. Но когда меня вылечат, мне уже будет восемнадцать и можно будет спокойно послать их всех к черту! – объясняет Долтон, хлопая пятерней по подставленной ладони барабанщика. Риса смотрит на него, не зная, шутит он или говорит серьезно.

– Лично я, – говорит вокалист, – надеюсь лишь на то, что возраст, после которого отдавать на разборку уже нельзя по закону, снизят с восемнадцати до семнадцати лет. Если это произойдет, я пойду ко всем этим наблюдателям, специалистам, ублюдкам-докторам и прочим и плюну каждому в рожу, персонально. И они ничего со мной не смогут сделать, я просто возьму и выйду за ворота и уберусь отсюда куда подальше – на своих двоих, заметьте.

Гитарист, так и не сказавший ни единого слова за все утро, берет в руки инструмент.

– Эта песня посвящается Джеку, – говорит он, наигрывая вступление к классической довоенной рок-балладе «Не бойся потрошителя». Остальные музыканты присоединяются к нему, играя проникновенно, как никогда, и Риса играет вместе со всеми, стараясь не смотреть на красную ковровую дорожку.

56. Коннор

56. Коннор

Каждая спальня разделена на два блока. В одном блоке тридцать ребят – три десятка кроватей стоят рядами в продолговатой комнате с высоким потолком и окнами из небьющегося стекла, сквозь которые льется яркий солнечный свет. Собираясь отправиться на обед, Коннор замечает, что на двух кроватях в его блоке нет постельного белья, да и спавших на них ребят нигде не видно. Все конечно же заметили их отсутствие, но вслух никто об этом не говорит, кроме одного парня, решившего занять одну из коек, так как в его матрасе торчат сломанные пружины.