Откуда здесь песок? Ноябрь в Большом Яблоке может принести снег или затяжные холодные ливни, но песок…

Взгляд Луиса упал на дисплей дорожного компьютера. Когда он садился в машину после закусочной, термометр показывал 40 по Фаренгейту. Сейчас на приборной горели цифры 82. Жарковато для ноября. Луис резко крутанул рулем, объезжая песчаный язык, тянущийся от ограждения через две полосы.

Пассажиры замолчали, сообразив, что происходит нечто странное. 85 Фаренгейта, 86, 87… Слева расстилалось серебристое в рассветной мгле зеркало Ист-Ривер. Луис покосился на реку, бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида и увидел испуганные глаза своих клиентов.

— Что происходит? — спросил мужчина.

Его вопрос остался без ответа.

Луис увидел, как поверхность Ист-Ривер уходит вниз, словно он сидел не за рулем такси, а за штурвалом взлетающего истребителя.

Но взлетал не он. Неведомая сила выталкивала вверх весь Манхэттен, с его небоскребами, парками, дорогами. Лопнули, как фанерки, полотна мостов, оставшиеся далеко внизу. Остров рос в высоту, словно волшебные бобы из сказки. Каменные стены летели вверх, выскальзывая из объятий земли. Кипела вода, падали обломки породы. Манхэттен погас, словно задутая свеча. Одновременно исчез свет в небоскребах, на улицах и в фонарях над FDR.

Луис вцепился в руль, не в силах даже крикнуть. Его автомобиль несся над пропастью в сотни футов, которая возникла за считанные секунды. Луис ударил по педали тормоза, машина пошла юзом, скользя колесами по мелкому песку, развернулась и остановилась, уткнувшись носом в ограждение. Рядом с ними виднелись обломки Манхэттенского моста. Сам мост обрушился почти мгновенно.

На дрожащих ногах Луис выбрался из машины. Из распахнутой задней дверцы выползли испуганные пассажиры.

Было жарко, настолько жарко, что Луис вспотел и задышал хрипло, вытирая лоб рукавом куртки.

Под ногами скрипел песок. У края магистрали клубились облака.

Луис подошел к краю и глянул вниз. Ничего. Только плотная серая масса, как грязная мыльная пена, насколько хватит глаз.

— Что это было? — спросил он, поворачиваясь к пассажирам. — Где мы?

К его ногам с глухим стуком упала чайка.

Потом еще одна. И еще. И еще. Птицы падали с небес. С каждой секундой становилось все жарче и жарче. Дыхание останавливалось.

— Я не знаю, — сказал седой мужчина.

Он был бледен, как покойник. Из-под седого ежика струился пот.

— Я не знаю, — повторил он.

Губы у него дрожали.

Женщина взяла мужчину за руку — так утешают смертельно больного — и погладила дрожащую ладонь.