Светлый фон

– И это нападение не было ничем спровоцировано?

– Насколько мы можем судить, нет.

– А как насчет процедур, проводимых в другой части вашей лаборатории? В частности, болезненных анализов?

Малик задумчиво потер подбородок.

– Исследования мы проводим все время. По-прежнему не понимаю, что вы подразумеваете.

Лорна снова представила странное стайное поведение, виденное недавно.

– Вы говорили, у этих особей коллективное сознание? Что мысли распределены по их электромагнитной сети. Так почему и не боль заодно? Иначе говоря, что чувствует один, то чувствуют все. В таком случае если вы провоцируете одну особь, то рефлекторную реакцию может продемонстрировать совсем другая.

мысли боль что чувствует один, то чувствуют все.

– Вы рассматривали подобную возможность? – воззрился Беннетт на Малика.

– Нет, но это интригующий аспект. – Ученый задумчиво прищурился, но от сомнений пока не избавился. – Надо проверить записи.

– Вы должны перестать воспринимать их как индивидуумов, – напирала Лорна. – Здесь есть лишь один интеллект, фрактально распределенный по всей группе. Они единая личность, разверстанная на множество рассудков. А вы годами терзали эту личность, всячески пытая многообразными способами.

один

Она вскинула взгляд на Малика, ожидая, что он примется возражать против ее предположения о его жесткости. Его молчание оказалось красноречивее всяких слов.

– Стоит ли удивляться, – продолжала Лорна, – что, регулярно подвергаясь жесткому обращению на протяжении длительного времени, эта личность дошла до психических срывов? Мало того, вы еще и взялись за проблему не с того конца, пытаясь искоренить ее с помощью отбраковки агрессивных особей. А эти срывы проистекали не от индивидуумов, входящих в группу, а от всей группы, от коллективного разума, который вы своими пытками довели до психоза.

Беннетт и Малик обменялись встревоженными взглядами.

– Значит, вы предполагаете, что весь тамошний коллективный разум может оказаться психотиком, – проронил Малик срывающимся от огорчения голосом. – Доведенным до безумия.

– Может быть и хуже.

– Как это может быть хуже? – вскинулся Беннетт.