— Мне? — явно удивился мужчина, — Лучше спроси, как тебе эта удалось?

Подойдя ближе, Томас отдал палку ее хозяину, и отошел на то место, где стоял прежде. Поднявшись со стула, мужчина, оперся на трость, прошел к ближайшему шкафу и начал в нем рыться.

— Эта, не магическая трость? — выразил догадку Том.

— А я тебе, что говорил? — улыбаясь, сказал тот. — Это просто трость.

Достав из шкафа различные чаши, колбы и бутылки, он бережно передал их подошедшему нищему, а тот в свою очередь расставил их на партах. Пройдя к своему столу, мужчина тяжело опустился на стул и поставил палку рядом с собой. И тут началось что-то невообразимое, все, что лежало на столах начало взлетать, перемешиваться, переливаться. Нагревалось, булькало, меняло цвет. И, в конечном счете, сливалось в одну глубокую чашу.

— Как вы… — онемел Том. — У вас же нет проводника! Или… вы не человек?

— Человек, — опроверг вопрос мужчина, — талантливый человек. — Посмотрев на чашу со слитой туда жидкостью, он сделал движение рукой, и та подлетела к Тому. — Пей, это поможет найти тебе оружие.

Взяв в руки чашу, висящую в воздухе, Том посмотрел на ее содержимое. Эта была булькающая, дурно пахнущая, густая субстанция, красно-фиолетового цвета.

— Эта все надо выпить? — скривился он.

— Возможно, — спокойно ответил тот.

— Фу! — выдохнул Том, — да уж, — и, задержав дыхание, он начал пить…

— Еще никто не допивал до половины? — спросил шепотом Райана.

— Нет, — так же тихо ответил мужчина, и поправил треугольный золотой медальон на шее.

Проследив за движением мужчины, Бог улыбнулся.

— Вот вы конечно Закеровы изобретатели.

— Он создал нас первыми, — посмотрел мужчина на Райана. — Мы самые мудрые и изобретательные, но постоять за себя не можем. Из одиннадцати нас осталось четверо Райана. Нас кто-то истребляет.

— Я что-нибудь придумаю Зайн, — задумался Бог.

— Что будет если он допьет до конца? — спросил Райана.

— Тоже, что если не допьет, — ответил Зайн. — Просто процесс пойдет быстрее.

В тот момент, когда в чаше оставалось чуть меньше половины, в груди Тома начало сильно болеть, словно медальон, раскалили и повесели на шею. Держа чашу одной рукой, Томас попытался оторвать раскаленный медальон от груди, но того не оказалось. Боль становилось сильнее. Превозмогая ее, Томас продолжил пить. И как только он отпрянул от пустой чаши, его глаза пронзила острая боль. Вскрикнув, Томас швырнул чашу на пол. Боль становилась невыносимой. И тут он услышал размеренный голос хозяина этого места.