50 Возвращение

50

Возвращение

КАК ТОЛЬКО АВТОБУС СВЕРНУЛ на стоянку перед церковью, рейнджеры из Синего патруля бросились к окнам посмотреть, кто пришёл их встречать.

Коннор стоял рядом с отцом. У Коннора на лице была маска, как у хирурга, но он был жив и полон сил и помахал им.

Патруль окружил Коннора.

– Со мной всё будет нормально, – пообещал он. – Мне удалили селезёнку, но без неё можно жить. Просто придётся остерегаться инфекций.

Маска была лишь мерой предосторожности на несколько дней и только на время выхода из дома.

Коннор сказал, что ему запретили нагрузки, пока швы не зарастут, но заверил их, что вернётся в форму к Альпийскому дерби.

Ву предложил вновь избрать Коннора патрульным командиром. Голосование было единогласным.

Пока все болтали, Арло увидел на обочине маму и сам не заметил, как направился к ней, будто притянутый невидимой силой. Он мог различить в чертах её лица девятилетнюю Селесту. Уронив рюкзак, он крепко её обнял.

– Я скучала, – сказала она, взлохматив ему волосы. – Я беспокоилась о тебе.

– Я тоже о тебе беспокоился.

* * *

Дядя Уэйд вернулся из Джексон-Хола накануне вечером. Арло нашёл его в мастерской крушащим газетный автомат.

Арло спросил, как прошла его художественная инсталляция.

– Хуже не придумаешь, – ответил дядя Уэйд, бросая на верстак молоток. – Владельцы курорта, заказчики, устроили пышную вечеринку. С церемонией. Ладно, подумал я, ваши деньги. Хотя бы побалуюсь закусками. Канапе всякими. Но этого им показалось мало! Они пригласили всякий сброд! Всех этих моднявых типов из Нью-Йорка и Калифорнии – ну, знаешь, которые читают «Арт-форум».

Арло не был знаком с такими людьми.

– И они, значит, стали всё это рассматривать, и началось перешёптывание. Они всегда так делают: никогда толком не говорят, только зудят. – Дядя Уэйд изобразил звук. – А затем один из них, такой лысый мужик в маленьких очочках на кончике носа, говорит мне: «Ваше произведение – это обвинительный акт в отношении американской кастовой системы». Можешь себе представить?

Арло не мог, по большей части потому, что он не знал, что это значит.