– Понятно. А теперь расскажите немного, как вы попали в этот эксперимент? Ведь вся группа была из Израиля, как я понял?

– Да, это верно. Лет за пять до эксперимента, или чуть больше, меня попросил о встрече Мэтью. Я приехал к нему. У него же в доме находился Джефф. Все выглядело, как простая вечеринка. Но я чувствовал, что в воздухе витает что-то, чувствовал, что предстоит выслушать какую-то важную новость. Так и случилось. Начал Мэтью. Он сказал: Майк, нам бы хотелось с тобой поговорить и сделать тебе предложение. Ты можешь отказаться, но это было бы очень прискорбно для нас. Он так и сказал… Я, понятно, спросил, мол, в чем дело? И Мэтью предоставил слово Джеффу.

Я понял так, что, по словам Джеффа, ВМФ планирует серию чрезвычайно секретных экспериментов с людьми. Он бы хотел попробовать внедрить меня как одного из подопытных, чтобы иметь своего человека в группе. Я спросил, зачем ему это? Но тут влез Мэтью и сказал, что в случае согласия, я получу только от него – миллион долларов. А Джефф добавил, что за полгода экспериментов, я получу сверх того от ВМФ семьсот пятьдесят тысяч. В общем, это было предложение, от которого трудно отказаться, тем более, что ничего криминального я в этом не увидел, да и чрезмерно опасного тоже. Джефф в двух словах рассказал, в чем будет состоять эксперимент…

– А именно? – уточнил Зак.

– Он сказал, что это будет уточнение методик реабилитации пилотов, посредством установки волновой когерентности. Я собственно, делал нечто похожее вместе с Эллой, и мне, кроме того, что были обещаны хорошие деньги, было еще и очень любопытно, как ученому. Это был – другой уровень, если угодно.– Рудольф положил обе руки на стол и сцепил пальцы.

– Понятно. Значит – вы согласились? – спросил Зак.

– Не сразу. Я взял пару дней на размышления. Хотя, это было больше для того, чтобы выдержать марку, так сказать. Что там было думать? Да, несколько опасно… Но ездить каждый день на автомобиле – тоже опасно. Так ведь? – Рудольф сделал немного удивленное лицо.

– Понятно. И как вы оказались в Израиле? – Спросил Зигмунд.

– Очень просто, у меня ведь мать – еврейка, а потому на меня распространялся «Закон о возвращении»…

– Обождите…– остановил его Зак, – Мать еврейка была у Рудольфа или у Майка?

– У Рудольфа, конечно. Майк уже больше не существовал… Ну, до момента встречи с Линдой, конечно. Как ни странно, Израиль не проверил, имеется ли у Рудольфа свидетельство о смерти?

– Да, но в группе ведь не было никакого Рудольфа, – возразил Зигмунд.

– Разумеется. Я прожил в Израиле более пяти лет. Я прошел армию, служил в десантной бригаде. Работал в Microsoft довольно долго. Ну, и как многие – сменил имя на… более еврейское, так сказать.