— А сама охрана? — спросил Матя. — На вышках, в зоне?

— Заткнись, — сказал Алмазов. — Обойдется.

Алмазов не верил, что взрыв может ослепить за километры.

Матя проследил взглядом за тем, как связисты не спеша спускаются с вышки. Они сматывали за собой провод телефона. Видно, поддерживали связь с пунктом управления. Матя посмотрел в ту сторону. В двадцати шагах, расстелив на крыше плащ-палатку, сидели два телефониста и командир — все из НКВД.

— Ну, скоро там? — спросил Ежов, не глядя на Матю.

— Осталось двадцать минут, — ответил Матя.

— Поторопитесь. Даю вам десять минут, — приказал Ежов. — А то мы здесь все вымерзнем.

— Нельзя. — Матя подошел поближе к наркому, чтобы не кричать.

— Почему?

— Там связисты — они проверяют линию. Когда они кончат, выйдут из зоны, мы дадим сигнал.

— Можно было вчера проверить.

— Вчера тоже проверяли.

Ежов топнул ножкой. Ножка была в пилотских унтах. Ежову не было холодно. Просто у него было плохое настроение.

— Где кнопка? — спросил он высоким гневным голосом, в его горле что-то клокотало, как у петушка, который вот-вот запоет.

— Какая кнопка? — не понял Матя.

— Которая взрывает.

— Здесь. — Матя показал на взрывную машинку, что стояла сзади под охраной двух чекистов.

— Тогда я сам взорву все к чертовой матери! — сказал Ежов и направился к машинке.

Матя не поверил тому, что нарком может это сделать. Но Алмазов был сообразительнее.

— Николай Иванович, подождите! — Он успел встать между машинкой и Ежовым. Ежов уткнулся в него — он не доставал Алмазову и до плеча. — Еще не готовы кинооператор и фотографы.