Мы миновали это место, стараясь ни на что не наступить, а я, в свою очередь, задумался, как много мы упускаем в истории подсознательно, зато и сознательно вычеркивая из нее ту обычную обязательную физиологическую деятельность человека, без которой он не может существовать. С ходом столетий все превращается в прах и камень. А камни не пахнут. Обедненные и лишенные земной плоти, наши предки оказываются как бы призраками… А ведь они были такими же, как и мы, только мы специально выдумали водопровод и канализацию, свалки и выгребные ямы, чтобы скрыть от археологов будущего, которые вознамерятся нас изучать, действительную нашу жизнь — полнокровную, но некрасивую.

К счастью, дальше, по мере углубления в пещеру, воздух стал чище и прохладней. Мы продвигались по широкому, но сужавшемуся туннелю, скорее низкому, чем узкому, и вскоре попали в следующее расширение пещеры. Там зажженные майором и солдатами сильные фонари осветили жалкую спальню дикарей — вороха высохшей травы и клочья шкур, составлявшие их постели, или, вернее, лежбища. Лишь одна из «постелей» была устроена лучше прочих — на ней лежало несколько шкур, — видно, там почивал вождь племени.

Здесь тоже чувствовался запах жилья — пота, немытых тел, остатков пищи. Мы задержались в зале — майор осматривал его в надежде, как я понимаю, отыскать следы пребывания директора Матура.

Из спальни дикарей были видны два хода в глубь горы. Оба низкие, узкие, негостеприимные.

Майор оглянулся, как бы выбирая добровольца обследовать дальнейший путь, и его взгляд остановятся на маленьком солдатике, который поежился, молча проклиная свою судьбу.

Майор приказал ему поглядеть в правом ходе. Солдатик вздохнул, поправил автомат и, светя перед собой фонарем, согнувшись, прошел вперед. И исчез.

Мы все склонились, заглядывая в ход и стараясь по неверному пятну света угадать успехи солдатика.

— Как ты там? — окликнул его майор.

— Иду! — отзывался солдат.

Мне показалось, что его движения с каждой минутой становятся все медленнее и неувереннее.

И как бы в ответ на мои подозрения, изнутри донесся голос солдата:

— Дальше хода нет!

— Ты хорошо посмотри, — приказал майор, становясь на четвереньки, чтобы лучше видеть.

— Клянусь, там завалено.

Кумтатон не стал дожидаться, пока солдатик выберется из хода, а, поднявшись, обратился ко второму солдату, велев ему осмотреть другой лаз.

На этот раз солдат ушел так далеко, что пропал из виду, а потом в глубине хода возник огонек возвращающегося фонаря и послышался голос солдата:

— Идите сюда! Здесь много места!

Мы поспешили в тесный и, казалось, бесконечный проход. Лишь после долгого путешествия, пригнувшись, чтобы пролезть дальше, и прикрывая голову от возможных острых сталактитов на потолке, мы добрались до следующего зала пещеры.