— Я тоже, пожалуй, останусь здесь, — сказал Гронский тихо и требовательно. — Надо организовать мозговой центр.

— Мозговой центр — это я, — сказал Спиридонов. — При мне будет Шубин и милиция. Ты здесь, милиция?

— Здесь, — сказал сержант.

— Остальные — исполнять.

Появилась вторая лампа. Стало веселее и уютнее. Был установлен вроде бы порядок, который помогает не думать о тех людях, что лежат этажом ниже. Дежурная, преисполненная ощущением собственной значимости, двинулась вверх по лестнице. За ней — группа мужчин. Шубин заметил, как Гронский, шедший сзади, в последний момент отвернул от лестницы и остался в глубине холла.

— Сергей Иванович, — сказал Шубин, — мы забыли про наш этаж. Я пройду, разбужу, не возражаете?

— Давай, и возвращайся поскорее.

— Я с тобой пойду, — сказала Эля. — Мне страшно здесь оставаться.

Шубин взял со стола лампу.

Она легко шла за Шубиным, касаясь его рукой.

— Юрочка, — сказала она, как бы моля, чтобы он ее переубедил. — А газ до моих не доберется?

— Он тяжелее воздуха, сказал Шубин, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. — Вверх он не поднимается. Сюда же не поднялся. Твои ведь на четвертом?

— На четвертом.

— Значит, они в безопасности.

— А вдруг они проснуться и вниз пойдут?

— Я надеюсь, что скоро все это кончится. Ведь не все же в городе вымерли. Есть районы, куда газ не добрался. Особенно на возвышенных местах. Поднимается ветер и все сгонит…

— А вдруг…

— Да подожди ты, — огрызнулся Шубин. — Лучше помогай. Я буду стучать в правые двери, ты — в левые.

Он постучал в первую дверь.

Не ответили. Постучал сильнее. Внутри кто-то завозился, недовольно прокашлялся.