— То есть погибнет кто-то другой?

— Нет. Это настроено на Видящих. Иначе у вас давно бы уже погиб весь персонал. Тот или та, кто это ставил, сам Видящий, в этом нет сомнений. Да оставьте вы уже пистолет, верните его в кобуру.

Агата так и сделала, не отводя взгляда от лица собеседницы на экране.

— Откуда вы знаете, что у меня в руке пистолет?

— Я поблизости от вас, Агата. Нет, не в вашей квартире. Скажу прямым текстом: вы нам нужны на своём посту. И не только нам. Если вы думаете так же, я предлагаю поговорить, лицом к лицу. Если вы дадите слово, что не попытаетесь меня задержать.

— Даю слово. — Агата ответила не сразу. — Выходит, мы втроём обязаны вам жизнью. Спасибо. Кто ещё в курсе?

— Только наше подразделение — мои коллеги, и ещё трое наших оперативников.

— И женщина, которая носит длинное белое платье, — добавила Агата. — И мне кажется, я видела его не так давно.

Лаки улыбнулась.

— Да, мы знаем, что вы с ней познакомились. Остальное при встрече. Вы любите посидеть, обычно с супругом и детьми, в кафе, в том самом торгово-развлекательном центре, с которого сняли наш плакат. Там вас устроит?

— Устроит. Группа наблюдения будет поблизости. Я не могу отослать их.

— Об этом не беспокойтесь. Когда?

— Через сорок минут. Почему инцидента нет на наших камерах, в квартире?

— Я думала, вы уже догадались. Вы сами об этом позаботились.

* * *

Шестиугольная комната успела преобразиться: поставили множество стен, дверей, а уж сколько оборудования завезли — «уму нерастяжимо», как обычно говорила бабушка Галины. Загадочный постамент, поблизости от которого становилось не по себе, теперь за бронированной дверью.

Потолок высокий — внутри шестиугольной комнаты успели возвести три внутренних этажа. Теперь есть и жилые помещения, и столовая, и экспресс-лаборатория, и главное — вход в коридоры.

— Не по себе, — вздрогнула Галина, увидев панель с металлическими дверцами. — Всё время кажется, что я в морге. А по-другому они не могут выглядеть?

— Можем играть с размерами, — вздохнул Травматург, стоящий перед секцией — открывал и закрывал дверцы, и порой с той стороны была непроницаемая чернота — коридор — а порой просто стена.

— А это что? — указал Вадим на часть стены поблизости от панели с дверцами. Ясно, что номограмма — и опять же, сплошные шестиугольники. Выглядит как паутина, по которой бегают два паука, и позади них сплетение нитей всякий раз меняется.