Яна кивнула.

Это верно, крестьянам не забалуешь. Что-то она слышала про три способа разориться. Быстрый – рулетка, приятный – бабы, а самый верный – сельское хозяйство. Тут на печи не посидишь.[12]

- А я к сыну еду.

- К сыну, жама?

Яна не видела смысла скрывать правду.

- Он сейчас у тетки, в поместье Алексеевых…

Лицо мужчины помрачнело.

- Ох, тора…

- Жама, - с нажимом поправила Яна.

- А все одно… вы не слушали ничего?

- Чего я не слышала? – насторожилась Яна.

- Говорят, поместье Алексеевых разорили. И Изместьевых, и Сайдачных, и…

- Разорили?

Яна почувствовала, как в груди поселился колкий кусочек льда. Петр вздохнул сочувственно, и принялся рассказывать, не выматывая душу.

- У меня свояк живет на Изместьевской земле. Так он рассказал, что приехали люди, освобожденцы энти, что они с Изместьевыми сделали – сказать страшно. А потом к Алексеевым отправились.

- Иван Алексеев, жена – Надежда, сын – Илья, дочь – Ирина, - мертвым тоном перечислила Яна. А вдруг это не они?!

Ну вдруг?

Петр кивнул, убивая все ее надежды.

- Так, то… жама. Их, говорят, всех и положили. И поместье подожгли.

- Всех?