Когда впереди показался город, Яна выдохнула с облегчением.
Сил – не было!
Представьте, легко ли топать по снегу, тащить на себе велосипед, тащить двоих… ладно, даже троих детей! Ладно еще, Топыч не жалуется! Но двое мелких-то?
Им хоть и было страшно, но страх у маленьких детей быстро проходит. А вот любопытство и желание куда-то влезть остаются. А тут…
Сиди себе на велике, и деваться некуда…
Идти пешком не дают – медленно, будешь всех задерживать. Спать сложновато…
А еще приходится стеречься… Яна не боялась бы, будь она одна. Ни минуты.
Стрелять она собиралась, как на диком, диком Западе, без предупреждения и наповал. А что – церемониться?
Ей своя жизнь дороже, чем сорок бандитских!
Но – дети!
Шальная пуля потому и шальная, что летит, не разбирая дороги. Яна не простила бы себе смерти малышей. Ни одного…
Приходилось идти медленно, проселками, перелесками… и то хорошо, что самую опасную банду они, кажется, выбили, а новой сволочи еще предстояло накопиться.
И все равно – тяжко.
Но вот он, Синедольск.
Что там говорила лесничиха? Яна бы и на смертном одре не забыла этого адреса.
Сухая улица, двенадцать. Сразу туда?
Яна прислушалась к себе. Хотите – верьте, хотите – нет, но… не хотелось! Вот не хотелось ей тащиться туда с детьми… почему? Гошка будет ревновать?
Она не могла себе ответить. Но детей хотелось сначала устроить и обогреть… а хотя бы!
Где там трактир «Ржаной хлеб»?