— Но почему она рассказывал всем Кейсарам эту историю по отдельности, а не объединила ваши усилия? Может, потому что в ней нет ни крупицы правды?

— Во-первых, Габи не нуждалась в наших совместных сборах, чтобы объединить наши усилия. А во-вторых, она никогда не «вешала все вещи на одну вешалку». Смею тебя уверить в ее плане, каждому была отведена своя роль, и каждый из нас сыграл ее.

— Тогда ты, может быть, скажешь, почему же, если она такая умная и замечательная, она до сих пор не пришла в себя?

— Ну, лично для меня тут ответ прост и очевиден — не захотела.

— Не захотела? — Моника почти задохнулась от чувств.

— Дорогая, я был бы тебе чрезвычайно признателен, если бы ты для разнообразия взяла свои эмоции под контроль, и занялась делами сейма. С твоей вечной наукой, скоро зачахнут даже самые стойкие жители Темо.

— Ты! Ты!

— Создатель, нет ничего страшнее ревнивой женщины! Моника, отправляйся домой… Извини! У тебя же теперь нет дома! Ну, куда-нибудь отправляйся, а? Я с ума сойду от твоей эмоциональности.

— Магнар, запомни, тебе это с рук не сойдет! Тебе придется ответить за сегодняшний день.

— Да, дорогая, обязательно. Если мы все сможем пережить то, что для нас готовят Нифрея с Фараной.

Яго сидел рядом с Дэймоном. Его товарищ, какое-то время назад наконец-то смог заснуть. Хотя и это удалось ему только сидя, но он хотя бы заснул. Джинни категорически настаивала на том, что Дэймону нужен сон, ибо та настойка, которую она в него залила, действует только во сне. Яго сам не мог объяснить себе, почему сидит рядом с другом. Но почему то ему казалось, что его ни в коем случае нельзя оставлять одного. Погрузившись в размышления о произошедшем, он не заметил, как пронеслось время, и дыхание Дэймона изменилось. Когда для Корина Куори дошло, что пострадавший уже не спит, он осторожно обратился к нему ментально.

— Дэймон… — Не услышав ответа, Яго слегка «повысил голос».

— Дэймон… — Прозвучавшая в ответ тишина была красноречивей любых слов.

— Дэймон, я же вижу, что ты не спишь.

— Это не значит, что я должен с тобой общаться, — ворчливо отозвался пострадавший.

— Гм… Хочешь сказать, что ты на меня обиделся?

— Даже странно с чего бы это я вдруг.

— Ну, я, вроде как, виноват…, — привыкший выражать половину своих мыслей мимикой, Яго чрезвычайно страдал от общения с другом, который не видит его виноватого лица. — И ты вполне мог на меня обидится.

— Ну, вот и все.