Сергей Александрович поглядывал на меня, но разговор не начинал. Обменивались бытовыми репликами. Все важное мы уже обсудили раньше, и сегодня на переговорах я сидел почти все время молча. Полагаю, дожать «Байер» удастся. Может быть, совершаю ошибку, если все ж дойдет до войны, но в целом, считаю, все правильно расписал. В обмен на возможность изготовлять пенициллин без выплат они построят в России два фармацевтических завода по последнему слову техники и науки и обучат местный персонал. Взамен на мой патент получаю право выпускать их продукцию и допуск к исследованиям. Прекрасно помню, что сульфаниламид уже сделан. Идет проверка. Официальная публикация пройдет через два года. И только в 1935 году определили, что в живом организме пронтозил расщепляется на два компонента: уже давно известный сульфаниламид (который, собственно, и оказывает антибактериальное действие) и довольно токсичный триаминобензол. В дальнейшем в медицине продолжали использовать сульфаниламид, очистив от опасной добавки и назвав препарат «белым стрептоцидом». Красный стрептоцид (пронтозил) в связи с его токсичностью был выведен из употребления.

Я сэкономлю многие годы и кучу денег, зная правильное направление исследований и причину проблем. Есть еще полеуретан, изобретенный в 1937 году, а также несколько менее важных лекарств. В конце концов, всех денег не заработать, а вот лекарственное производство останется в стране навсегда. Это уже не вспоминая, что очень многие вещи, вплоть до обычного йода, импортируются, и уж точно не окажусь в проигрыше, начав выпуск. Тем паче рост из склада до создания целой компании с настоящими заводами стоить мне не будет ничего.

Оркестр внезапно замолчал, и обернувшиеся машинально люди обнаружили вытирающего потный лоб человека. Похоже, тот являлся каким-то начальником, уж точно не метрдотелем. Может, даже здешним хозяином, судя по приветственным выкрикам из зала.

– Господа, – сказал он ничуть не печальным голосом, а судя по лицу, арийцем не являлся, как и многие из присутствующих, – буквально сейчас по радио передали, Адольф Гитлер внезапно скоропостижно скончался.

– Уже? – несколько удивляюсь. Не ожидал столь скорого эффекта.

– Собаке собачья смерть! – вскричал, вскакивая, полный немец с типично породистым лицом аристократа.

Зал взорвался разнообразными выкриками не хуже, чем на митинге, только счастливы здешние были совсем от иных слов.

– А я-то не мог понять, – сказал Сергей Александрович, глядя в упор, – чего это вас потянуло в Германию. Сроду лично переговорами не занимались, заранее расписывали условия и сидели дома.